Она вляпалась.
Оглядев безлюдную улицу, она заметила красную крышу телефонной будки.
— Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, — прошептала она, открывая свою сумку и роясь среди мусора, чеков и всего, что было недостаточно ценным, чтобы украсть. Ее охватило облегчение, когда она нашла визитку Столичной полиции и, что важнее, два номера телефона, нацарапанные на ее обратной стороне.
Она поспешила через дорогу к телефонной будке и отгородилась внутри нее от холода, рядом с украшающим стену стандартным коллажом из номеров секса по телефону и рекламных листовок девушек по вызву. Сняв трубку, она набрала оператора:
— Алло? Да, я хотела бы сделать звонок за счет получателя. — Она продиктовала им номер и подождала. — Ну же, Винтер. Ну же.
Спустя тридцать секунд оператор ответил:
— Боюсь, они не подходят к телефону.
— Черт! — закричала Маршалл, с силой бросая трубку и вспоминая, что, конечно же, он с Элоизой.
Готовая заплакать, она посмотрела на второй номер, написанный под первым, зная, что у нее не осталось других вариантов.
Она заметила приближающийся свет фар и осторожно вышла на обочину, когда машина притормозила возле нее. Она забралась внутрь к Чеймберсу, выглядевшему абсолютно изможденным. Его попытка слабо улыбнуться ей только заставила ее чувствовать себя еще хуже.
— Здравствуйте, — поприветствовала она его, пристегиваясь под скрежет дворников о лобовое стекло.
— Здравствуйте, — ответил он, прибавляя для нее обогрев. На часах приборной панели было 05:55, когда он выехал обратно на дорогу.
Они молчали, пока он ехал по пустому городу, и Маршалл не знала, нравилось ли ей, что он держал все в себе, или часть ее хотела, чтобы он на нее разозлился.
— Вы не спросите, что случилось?
— Я подумал, вы сами расскажете, если захотите.
Она неловко кивнула:
— Как вы себя чувствуете?
— Как будто я еще недолго выдержу, — ответил он с удивительной честностью.
— То же самое, — признала она, но Чеймберс снова упустил свою возможность спросить о том, как она провела ночь. — Спасибо, что приехали за мной.
— Вы мне нужны, — просто ответил он, останавливаясь на кольце, чтобы пропустить единственную другую машину.
Маршалл чувствовала себя так, будто лопнет, но прекрасно отдавала себе отчет в том, что тяжесть ее секрета будет стоить ей жизни, если она не расскажет о нем.
— Я на самом деле не такая, понимаете? — сказала она Чеймберсу, сконцентрировавшемуся на дороге. — Может, когда я была моложе, но не сейчас. Я снова начала употреблять только в январе… а потом, за всем происходящим…
— Вы можете придумывать какие угодно оправдания, — задумчиво сказал Чеймберс, — но если я сегодня чему-то и научился, так это что люди