— Погодите, — сказал Винтер, растерянно хмурясь. — Если это правда и следующая статуя основана на происходящем сейчас — его победе над нами… то о чем, черт возьми, последняя?!
Все повернулись к Элоизе, которая на несколько секунд замялась.
— Я полагаю, следуя этой логике, нам стоит готовиться к факту, что грандиозный финал Роберта; момент, к которому вела вся его жизнь; определяющее событие его существования… еще только должно случиться.
В комнате зависла тяжелая тишина, пока каждый из них пытался представить, какое зверство Роберт Коутс может выдумать, чтобы превзойти предыдущие ужасы… точнее, каждый, кроме Винтера, чей урчащий желудок выдал, что он думал о чем-то совсем другом.
— Кто-нибудь будет доедать последний луковый бхадж?[13]
— Я не вижу, почему это важно.
— При всем уважении я не вижу, почему то, что вы считаете или не считаете важным, является… важным. Следовательно, почему бы вам меня не просветить? Это правда или нет, что у вас есть личный интерес в деле, которое вы сейчас расследуете?
— Как и у всех в команде.
— И вы считаете, что это уместно?
— Я думаю, это мотивирует.
— Но мотивация это такое обширное понятие, включающее в себя все, от сверхурочной работы до получения возмездия, а также до нехарактерного и отчаянного поведения. Как насчет того, чтобы мы сосредоточились на этом?
После брифинга команды Маршалл, чувствуя, что уже достаточно задолжала Чеймберсу, упаковала свои вещи и направилась на четвертый этаж, где располагался извечно нелюбимый отдел профессиональных стандартов. Они более чем любезно предоставили Истону отдельную комнату для допроса коллеги, пока ее представитель профсоюза, невзрачный мужчина в дешевом костюме, молча сидел рядом с ней. Маршалл надеялась на убедительного и красноречивого адвоката, готового вмешаться и отразить неудобные вопросы детектива, а получила бесполезную тяжело дышащую массу.
Все началось с рутинного опроса, но потом быстро приняло другой оборот: в нее через стол летело столько обвинительных утверждений, что она уже даже не была уверена, на которое из них она отвечает. Любопытно, что техники, которые Маршалл учили применять, так эффективно срабатывали на ней же.
— Вы говорите, что у членов вашей команды есть свои «мотивы», — начал Истон, словно поднимая провокационную тему на вечернем приеме. — Вы это обсуждали между собой?
— Конечно, — ответила Маршалл. — Мы плохо бы выполняли свою работу, если не знали бы историю дела, не так ли? — Это прозвучало намного более ядовито, чем она хотела, и она знала, что он наблюдал за ее реакцией с интересом. — Почему вы вообще меня об этом спрашиваете?