Видео продолжило воспроизводиться повторно, когда полицейская повернулась к нему:
— Извините, что была так груба. Я не знала…
— Вы все правильно сделали, — заверил ее Чеймберс, оглядываясь через офис на Маршалл и Винтера, болтающих в комнате для расследований.
У них не было времени на еще один спор об Элоизе. Лавровые листья, картина в галерее, а теперь это — он уже принял решение.
— Я хочу, чтобы это пока осталось между нами, — сказал он женщине.
— Да, сэр.
Он одобрительно кивнул и попросил:
— Вы не могли бы оставить меня на минуту? Мне нужно воспользоваться вашим телефоном.
В дверь постучали.
— Входите, Патрик! — крикнула Элоиза из спальни, где она раскладывала свои постиранные вещи по стопкам, и услышала, как осмотрительный полицейский задвигает засов. — Чаю? — спросила она, когда он появился в коридоре. Она заметила, как он неловко переминается с ноги на ногу. — …Патрик?
— Я только что получил сообщение от детектива Чеймберса, — сказал он.
— Все в порядке?
— Не совсем.
Он снял с ремня пару наручников.
— А?
— Таков приказ, — сказал он извиняющимся тоном, входя в комнату. — Элоиза Браун. Вы арестованы по подозрению в содействии в убийстве…
Ошеломленная, Элоиза присела на край кровати, едва слыша голос полицейского и почти не заметив, как холодный металл обернулся вокруг ее запястий. Глядя на усиливающийся шторм, она думала о том, какой же разочаровывающий конец для этой сложной постановки. Но она знала, что музам предназначено растворяться в тени гениев, которых они вдохновляют.
— Я пока не голоден.
— Ешьте.
— Но…
— Ешьте сейчас или проголодаетесь, — просто сказал Чеймберс. — Я не собираюсь провести еще одну ночь в вони ваших упаковок от бургеров.
Как ребенок, с трудом запихивающий в себя брюссельскую капусту, Винтер засунул в рот остатки своего «Воппера», пока Чеймберс жевал картошку. Из-за своего столика в Burger King они наблюдали за цепочкой фар, ползущих по уже затопленным дорогам, где уровень воды стремительно поднимался.
— Нам лучше бы добраться туда, пока можем.
— Как вы сказали…
— Я знаю, что говорил. — Во второй раз за тридцать секунд Чеймберс почувствовал себя строгим родителем. — Но это было до того, как посреди Челси образовалась новая река.
Он опрометчиво сказал Винтеру, что по дороге они будут проезжать Музей Виктории и Альберта. А затем еще более опрометчиво признался, что днем ранее заходил посмотреть на статую, о которой с такой страстью рассказывала Элоиза. Винтер выглядел подавленным.
— Ладно. Хорошо, — раздраженно сказал Чеймберс. — Если… будут не сильные пробки. И