нашел
нас.— Он здесь? — спросила она, все еще пытаясь окончательно разобраться в происходящем.
— Он просил позвать детектива Чеймберса, — объяснил он, задержавшись у двери, — но, кажется, он и вас знает. Говорит, он не будет разговаривать ни с кем другим. — Найтон поколебался: — У него с собой сумка.
— Сумка? Что в ней?
— Мы не знаем… Поэтому и выдали вам жилет.
— Ясно, — тревожно кивнула она.
— Послушайте, я не могу заставить вас туда выйти. Но мне передали, что он числится пропавшим без вести с особенностями развития, поэтому я хотел дать ему шанс.
— Шанс?
— Если он откажется положить сумку и сдаться, он не оставляет нам выбора, кроме как нейтрализовать угрозу, — прямо объяснил он. — …Протокол.
У Маршалл в голове промелькнуло изображение отрубленной головы Голиафа.
— Нет. Не делайте этого. Я поговорю с ним.
— Вы уверены?
Она кивнула:
— Но сделайте мне одолжение. Свяжитесь с детективом Чеймберсом по радио.
— Я буду продолжать пытаться, — пообещал Найтон, с усилием открывая дверь против ветра и выпуская Маршалл в шторм.
Земля блестела под ногами, каждый шаг Маршалл отсылал рябь по затопленному тротуару к мужчине, освещенному уличным светом: выше восьми футов ростом, он держал в руках сумку, куда с легкостью поместился бы взрослый человек.
Она медленно подошла с поднятыми руками, проходя в нескольких дюймах от вооруженного офицера. Но она не обратила на него внимания, стремясь отделить себя от полицейских, нацеливших оружие на неожиданного гостя.
— Не ближе десяти футов, — посоветовал Найтон через наушник.
Пока их собственная армия зрителей наблюдала из окон соседних зданий, Маршалл вышла на свет, сделав еще четыре шага, прежде чем остановиться — Давид перед Голиафом, в одиночку вышедший к великану.
Винтер отошел, когда экскурсионная группа обрушилась на бронзового «Давида», и пошел поговорить с Чеймберсом, который возился со своим радио.
— Это Чеймберс. Говорите. — В ответ он получил только серию щелчков и потрескиваний. — Повторяю: это Чеймберс. Говорите! — повысил голос он, на этот раз спровоцировав всплеск неодобрительных комментариев и покачиваний голов от толпы престарелых, которые и без того с трудом слышали своего гида.
— Кто это был? — спросил Винтер.
— Понятия не имею. Эта чертова погода… — фыркнул он. — Я пойду поищу телефон. Оставайтесь здесь.
— Ладно.
— Не двигайтесь.
— Понял.
— Мы уходим в ту же секунду, как я вернусь.
— Хорошо.
По всей видимости удовлетворенный, Чеймберс поспешил к выходу, чтобы показать свое удостоверение кому-нибудь из персонала, а Винтер решил пройтись вокруг других статуй, пока гид продолжал свою речь: