Недавно Джеймсу исполнилось двадцать два — это событие, по понятным причинам, прошло в тишине. Брайан попытался незаметно ему кивнуть, но Джеймс просто лежал, уставившись в одну точку.
В последние несколько месяцев Джеймс чаще всего находился именно в таком положении. С каждый днем было все труднее вообразить, каким образом вовлечь его в побег.
Можно понять, что в собственный день рождения Джеймс поддался унынию. А остальные дни? Почему Джеймс так отгородился? Сколько еще ждать?
Брайан пощипал торт кончиками пальцев и протянул соседу несколько крошек — тот свел пятки вместе и проглотил их, как по приказу. Когда этого человека вновь отправят в преисподнюю — вопрос нескольких дней. Глупец радовался и большую часть дня простаивал у окна спиной ко всем, разглядывая холмистую зеленую местность за смотровыми вышками.
Когда рябой и его широколицый приятель вкатили в палату тележки с едой, с севера донесся гул. Продолжался он недолго, но опытный офицер английских военно-воздушных сил удивиться успел. Брайан посмотрел на Джеймса — тот лежал, заложив руки за голову.
Приглушенный звук шел издалека. Кто-то шептался про Баден-Баден. Другие упоминали Страсбург. Наконец Воннегут высунул из окна железный крюк и выкрикнул названия обоих городов уборщице, — растянувшись на полу, она скребла пол между стульями, как будто в этом мире ее ничто не касалось.
Вдруг гул стал гораздо громче, и некоторые пациенты встали, чтобы посмотреть. По мере того как слабел дневной свет, огни зениток вспыхивали все ярче. Страсбург полыхал всю ночь, окутывая летнюю ночь тусклой дымкой красновато-желтого света.
«Они всё ближе, — думал Брайан, мысленно молясь за друзей в воздухе, за себя самого и за Джеймса. — А потом, Джеймс, удар нанесем мы!»
Один пациент, раньше лежавший, как дряблая спаржа, теперь начал бродить — всегда в сопровождении костлявого и упрямого пациента, поворачивавшего все тело, а не только голову. Два сиамских близнеца всю первую половину дня простояли у окна Человека-календаря, терпеливо и безмолвно разглядывая долину, как будто ждали чего-то еще. Когда полыхавший в Страсбурге пожар достиг апогея и от окружавших долину гор стало отражаться эхо взрывов, костлявый взял второго под руку и положил голову ему на плечо.
В другом конце палаты появился Человек-календарь, вернувшийся из туалета, — туда он заглядывал нечасто. Тут он и обнаружил сиамских близнецов, просунувших головы в оконные решетки. Поворчав, Человек-календарь схватил костлявого за колени, безуспешно пытаясь выгнать его из своих владений.