Батенька снова вздохнул и сказал, что коли Люгоша паданцев не наберет хоть две корзины, то и жрать сегодня не будет. Бить-то Люгошу родители никогда не били, а вот без еды оставляли, да в последнее время все чаще.
— Ты, Люгоша, коли ленивый такой, так ложись на землю, да и помирай, — сказал батенька. — Легче дела и захоти — не выдумаешь. А мы тебя вечно тянуть не будем. И так уж старые.
И ушел. А Люгоше до того обидно стало, что он и не собирал ничего, пока батенька не ушел. Из гордости. А как подальше отошел, да видать его перестал, то и начал все-таки — но тоже неохотно.
И думал Люгоша про себя обиженно, что батенька с маменькой сами его родили, а он и не просил. Что он — хотел крестьянским сыном родиться? Не хотел. Ни свиньи ему эти вонючие не нужны, ни паданцы эти, с которых один дрищ, да кисло во рту.
Он бы, может, лучше в королевском дворце родился. Королевичем. Вот тогда бы он уж все делал — и учился, и работал.
Потому что то работа такая, королевская. Важная, значит. Ее делать и не против совести вовсе, а очень даже в охотку.
И маменьку с батенькой он бы тогда уважал. Короля с королевой-то как не уважать. И помогал бы им во всем.
А этим-то чего помогать? Только гоняют, да орут. Родили себе работничка.
С утра в доме прибери, это сделай, воды принеси, да помоги батеньке забор чинить, да корову встреть, да сестре гостинца отнеси, да не сожри его сам по дороге…
Люгоша ничего обычно не делал, конечно. А когда делал, то так, из-под палки. Нужно было ему приказать три раза, а потом еще и четвертый — тогда только он немного пошевеливался. Хотя парнем был здоровым, крепким.
Сегодня вот он собрал все-таки одну корзину паданцев… как раз до обеда управился. Потом обед съел. А потом снова на сеновале спать завалился, пока еще что не наказали. А то с них станется — нарежь паданцы, да сушить выложи… Люгоша уж ученый, знает.
Но долго Люгоше в этот раз проспать не удалось. Батенька выкопал его из сена, оттаскал за ухо, да велел за хворостом в лес пойти. А то осень уж скоро, а дровяник пустеет.
— Скоро на порубки ходить будем, — мрачно обещал ему батенька. — Я уже приметил сухостой кое-где. Но это потом, а сегодня просто хвороста набери, для бани.
— Да зачем баня-то, батенька? — лениво ответил Люгоша. — В реке помоемся.
— Осенью-то? Хочешь, чтоб родители от лихорадки раньше сроку загнулись? Да и печь натопить надо.
— Да что проку ее топить-то, все равно потом остынет. Надо просто весны подождать, тогда само тепло станет. Солнышко согреет.
— Знаешь, иногда я спрашиваю твою мать — а не падал ли ты из люльки, пока я не видел? — сказал в сторону батенька. — Клянется, что нет. И если не пойдешь за дровами — будешь ждать весны снаружи, в дом не пущу.