Ну и поползли по деревне слухи. Люгоша-то, мол, бесноватым стал. Что-то делать надо.
Оно же понятно, почему так подумали. Волшебству он точно не учился, про то бы знали. Ведьм в округе нет, да и кто бы из них свою силу Люгоше передал? Сана святого на нем нет, божьи чудеса — точно не про него.
Одно объяснение — бесовщина. А бесовщина — это всегда плохо.
А потому поспешили люди в соседнюю деревню, побольше. Там храм стоял приходской. Обо всем жрецу-батюшке и доложили — мол, такие вот дела, Люгоша-то наш с демонами связался.
— А Люгоша — это кто? — не понял жрец. — Колдун, что ли?
— Да не, отче, то Асторошин сынок, — ответила какая-то бабка.
— А, Люгоша-лодырь! — вспомнил жрец. — Который даже в школу ходить ленился! А ведь говорил я ему, говорил, что лениться-то приятнее, когда образование получил, да работу получше! Поучился, али поработал — потом и отдохнул, поленился, то-то и слаще. Верно говорю, верно, безделье — игрушка демонов! Коли человек ничем не занят, то и мысли у него в голове пустые, да вредные! А коли в голове пусто, да вредно — то и демоны на запах приходят!
Крестьяне умудренно кивали. Разумные вещи говорил жрец, правильные.
Ну и пошел жрец своими глазами посмотреть, что там Люгоша начудил. Пришел во двор Астороши — а Люгоша лежит себе на сеновале в старой рубахе, да и не делает ничего. Как обычно все, никаких сюрпризов.
Только родители егойные сразу выбежали, да жреца в дом позвали.
А в доме-то… ох и выпучились у жреца глаза-то! Все в золоте да серебре, лавки сплошь самоцветами усыпаны, вместо самовара — гремлинская машина хитрая, и даже у кота шерсть золотая. И на столе громоздится всякое — тут тебе и фрукты южные, и сласти разноцветные, и бутыли пыльные с винами старыми.
— Во дела… — только и протянул жрец. — Космодан милосердный, что ж тут содеялось-то?
Ну Астороша с Милавой ему про все и рассказали. Пришел Люгоша с лесу-то, а за ним — хворост. Сам идет. Целая армия хвороста, в снопы увязанного. За домом, вон, целая груда его, все посадки завалены.
— И, грит, теперь все, что пожелает — тут же и исполнится, — поделился опасливо Астороша. — И пока, вон, исполнялось.
Жрец похолодел. Выглянул в окно, на сеновал, от которого теперь словно холодом веяло, погладил бороду и спросил, голос понизив:
— А отчего оно так — не сказывал? Может, нашел в лесу чего?
— Фазана спас, грит. Волшебного, говорящего.
— Ишь ты как. Волшебник, фазан-то? Или фея, может?
— Да поди знай. Мы-то его не видали.
— А желанья как исполняются?
— Да вот — просто велит Люгоша чего, да так сразу и делается. Как скажет, так и будет. Но он не всегда ладно говорит, так не всегда ладно и исполняются.