— Я ни в кого не влюблена! — теперь приходит моя очередь топать ногой, потому что вся эта история очень напоминает мой последний визит в Соболиный утес, к настоящей герцогине. Той тоже очень нравилось загонять меня в угол и выдвигать условия. Сразу видно, что эти двое работают в паре. — Не знаю, что ты слышала, но у меня нет никакого романа и я, душой и телом, всецело принадлежу Его Величеству. И буду очень благодарна, если ты прекратишь собирать все эти гнусности. Или… — я прищуриваюсь, потому что такой вариант тоже возможен, — ты сама их распространяешь?
Примэль таращит на меня удивленные глаза, и я успеваю вырваться из-под ее влияния, устремляясь в дальнюю часть комнаты.
— Матильда, что ты… — заикается моя фрейлина. — Ты правда думаешь, что я…. Что способна на такое после всего, что ты для меня сделала?
— Я не знаю, на что ты способна. — Приходится держать себя в руках, потому что у Примэль — просто отличная актриса. Выглядит такой искренне обиженной, словно в самом деле не при чем. — Помоги мне переодеться и можешь быть свободна.
— Да, Ваша Светлость, — все еще бормочет она.
Пока помогает мне одеться в домашнее платье, не произносит ни звука, хотя раньше ее было не остановить. Поняла, что попалась и боится сболтнуть лишнего?
— Завтра разбуди меня в шесть, — говорю ей в спину. — Его Величество оставил мне заботы о празднике, и я хочу, чтобы к его возвращению все было готово.
— Да, Ваша Светлость, — стеклянным голосом отвечает Примэль.
Когда она уходит, я снова запираюсь изнутри и, свернув пеньюар графини кулем, без сожаления и даже с радостью, сую его в огонь. Пламя почти моментально переползает на тонкую ткань, и через пару минут от кружев и шелка остаются только тлеющие завязки.
Вот и хорошо.
А теперь самое время подумать, что мне нужно для организации праздника.
И завтра же, как только выпадет свободное время, поехать, наконец, к химеру.
Глава сорок третья: Герцог
Вряд ли Тиль поверит, если я скажу, что накануне вечером застал Ив у себя в комнате, сидящую на моей кровати вот с той белой вещицей в руках. Она считала, что просто обязана узнать мое мнение насчет «белой прелести», которую он собирается надеть в нашу первую брачную ночь. А когда я громыхнул и попросил Ивлин убраться вон, она так спешила, что забыла пеньюар у меня на кровати.
Правду говорят, что пути богов невидимы и неисповедимы.
Кто бы подумал, что вещица окажется так кстати.
Пока экипаж подпрыгивает на ночных дорогах столицы, я не без пикантного удовольствия вспоминаю маленькую монашку, разодетую откровеннее, чем любая бордельная девица. С той лишь разницей, что даже в откровенном наряде моя Тиль выглядела так целомудренно, что над ее кудрями едва ли не светилось божье знамение.