— Не передергивай, Динамщица, о всей жизни речь не шла.
— Ты все-таки феерический долбоёб. — Она качает головой и как-то совсем по-детски дергает кошачье ухо на шапке.
Но кладет коробку с ключами в рюкзак.
Выходит, не сказав на прощанье ничего.
Чихнула бы хоть ради приличия.
Я могу догнать ее и предложить подвезти, но что-то подсказывает, что сейчас в наших отношениях (хоть это очень серьезное слово для того, что между нами происходит), снова наступит неопределенная пауза.
Глава двадцать девятая: Сумасшедшая
— Ну и долго ты его мариновать будешь? — спрашивает Танян, когда я, набрав сообщение, бросаю телефон в сумку и тянусь за коробкой с набором красных новогодних шаров.
— Вообще не понимаю, о чем ты.
— О том молодом архитекторе. — В ответ на мою приподнятую в удивлении бровь поясняет: — Ты же постоянно оставляешь телефон, пару раз видела сообщения от абонента «Март».
— А подсматривать не хорошо.
— Мариновать мужика два месяца — тоже не хорошо.
— Он меня обманул.
— И дал тебе ключи от своей квартиры. Это много значит, особенно если вспомнить, что ты так ему и не дала!
Я с силой кладу коробку обратно на место. Консультант за нашими спинами недовольно ворчит и как бы себе под нос бормочет, что товар хрупкий, и кто потом будет платить недостачу.
Приходится быстро перейти к стеллажу с мишурой и не глядя накидать в тележку несколько пушистых лент.
Танян иногда такая заноза в заднице — просто атас.
Особенно когда вспоминает, что иногда испытания закаляют и приводит в пример их с Семочкой непростые отношения. Правда, в последнее время у них вроде штиль: даже вместе записались на фитнес — и Танян скинула пару лишних кило, и уже вовсю осваивает узкие джинсы.
Мы с Мартом и правда поддерживаем связь.
Именно так — почти официально, без флирта, общаемся на разные темы, иногда запойно весь день, а иногда ограничиваемся парой сообщений в неделю. Он написал первым, примерно через пару дней после того, как отдал мне ключи. Пожелал доброго утра и прислал селфи на фоне Москвы-сити. В очках. В красивой рубашке и модном пальто. С ухоженной и немного отросшей бородкой.
В ту минуту мне хотелось расцеловать мой бедный, покрытый трещинами телефон, потому что этот мужик, официально, даже если придурок и лгун, но все равно был самым красивым из всех, кого я знала.
Но я сдержалась и даже не отправила в ответ пару смайликов-поцелуев. Хотя и хотелось.
Вместо этого ответила, что в это время суток Москва-сити выглядит особенно эффектно, и пожелала ему хорошего трудового дня.
После этого мы начали переписываться.