Зато Джулии в замке нравилось. Она с интересом рассматривала стены и потолок флигеля, пока ее носилки осторожно поднимали наверх. Изготовленное по знакомству лекарство возымело действие. Августа не видела сестру всего пару дней, а той стало значительно лучше. Щеки порозовели, кожа больше не пугала нездоровой белизной. Вернулся аппетит. Джулия больше не спала целыми днями, не впадала в беспамятство, не смотрела отупело перед собой. Обложенная подушками, она могла недолго сидеть, разговаривала и даже самостоятельно ела. Если выздоровление пойдет теми же темпами, Джулия понесет шлейф свадебного платья сестры.
– Мам, мы точно не в сказке? – восторженно спросила она.
Глаза ее блестели. Не от лихорадки – от восторга.
Ирма шикнула на нее и в очередной раз испуганно покосилась на дворецкого:
– Вы уж простите ее, господин.
– Мама, перестань! – не выдержала встречавшая родных Августа. – Ты только всех смущаешь.
Сказала и осеклась. Давно ли она сама вошла сюда на правах приживалки, всему удивлялась? И вот теперь ощущала себя полноправной хозяйкой. Некстати вспомнились слова Ивара, жестокие, но правдивые. Он не позволил поместить родных невесты в гостевых комнатах. Стоило ли говорить об этом матери? Августа метнула на нее быстрый взгляд. Нет, пожалуй. Грядущий разговор об отце камнем лежал на душе. Не стоит оскорблять мать дважды, хватит того, что она запятнает ее подозрениями.
Однако Ирма сама обо всем догадывалась. Не нужно бывать в замках, чтобы понять, через парадный или черный ход тебя ввели. Но Августа напрасно тревожилась, Ирма не рвалась в хозяйское крыло, к роскоши и парадным портретам. Наоборот, ей нравился камерный уединенный флигель. Здесь их с Джулией никто не потревожит. А так бы пришлось, упаси Светлый лик, сидеть среди важных господ, есть за мраморным столом. Ирме бы кусок в горло не полез.
– Как ты? – украдкой спросила она старшую дочь, пока слуги устраивали Джулию в спальне с видом на двор.
Рука дернулась и замерла, не коснувшись плеча.
Ирма не узнавала Августы, так она изменилась. Больше не нищенка, а важная дама. На глаза навернулись слезы радости. Неужели ее девочка вытянула счастливый билет! Тогда, в Вейне, она боялась, что дочь повторила ее ошибку, связалась не с тем человеком. Пусть он потом щедро откупился, это ничего не меняло. С сердцем ничего не сделаешь, новое не купишь, чести не вернешь.
– Мама?
Ирма вздрогнула и, улыбнувшись, утерла слезы. Ну вот, она напугала Августу.
– Я от радости, от радости, – прошептала Ирма и, поколебавшись, опустила узелок на столик в небольшой гостиной. – Сама понимаешь, я думала: все, конец, а вот как оно обернулось…