Когда я изящными движениями начал сыпать специи на блюда, в толпе разнесся восторженный гул. Да, пахло знатно, даже мои соперники бросили на меня злые взгляды. Ничего, вам еще придется плакаться, ведь я был так в себе самоуверен, что точно знал, что победа за мной! Ведь я готовил от чистого сердца, души, и хер пойми чего еще! Возможно, могло показаться, что в моей готовке не было ничего особенного, но это если не приглядываться, а если все же приглядеться… даже когда я нарезал лук, я старался делать это очень изящно и нежно! Да и каждый ингредиент, подобранный мной, был самого лучшего качества, из всего того, что здесь было. Выбирая их, каждую креветку, я долго копался в пакете, и потому у меня ушло больше времени, но это будет того стоить, я просто знал это!
— Готово! — громко произнес я, полив удон соевым соусом, и посыпав кунжутом, внимательно следя за тем, чтобы на каждой тарелке было одинаковое количество того и другого.
— Удон из морепродуктов? — глухо произнес Уильям Беннер, все это время просидевший скрестив пальцы. — Выглядит очень… изумительно! Я бы даже сказал — превосходно!
— А какой запах! — хрипло пробасил Огаме, вдохнув над своей тарелкой. Я, как профессиональный официант, взял все четыре тарелки в обе руки, и поставил их перед судьями, и видя мои движения, Фудзита вся раскраснелась, и начала дергать ворот майки, словно ей было тяжело дышать.
— Давайте вы сначала отведаете блюда моих соперников, — хмыкнул я, видя, что мужик уже приготовил свой мисо-суп. Вообще, с момента начала этого поединка, прошло пятьдесят минут, и если честно, я мог удон приготовить гораздо быстрее, но опять же, это вышло долго из-за тщательного отбора ингредиентов и прочее.
… в общем, мужику влепили такие баллы — шесть, пять, семь и пять; женщине — восемь, шесть, девять и семь. У одного двадцать три, у второй — тридцать. И вот настало время моего блюда! Стоя перед судьями, скрестив на груди руки, я ухмылялся во всю свою пасть, глядя, как они берут лапшу палочками. У них у всех были красные лица, и все тяжело дышали, и никто почему-то не решался положить лапшу себе в рот, а Ито вообще смотрел презрительно…
Первой была Фудзита. И то, что с ней произошло, вообще не объяснить никакой логикой! Когда она положила лапшу и одну маленькую креветку, ее глаза широко раскрылись, и вдруг… вся ее одежда разлетелась на куски, а сама она эротично застонала, и едва не начала ублажать сама себя, но хотя бы сдержалась! Все зрители и судьи очумело глядели на нее, а бедная Фудзита, упав на песок, абсолютно голая, и стонущая так, словно словила оргазм, стала лепетать что-то вроде «Божественно… божественно…».