— Хозяин, да? — задумчиво обвел я взглядом троих новеньких, на которых Рубин Йух только так поглядывал похотливым взглядом. Йух ему, а не мои рабыни! Не заслужил ещё, хе-хе! — А почему я ваш хозяин, не напомните?
— Вы вчера… — начала было Лиана, но щелчок в лоб заставил её замолчать.
— Я не с тобой говорю, — прошипел я, фыркнув, и подойдя к зайке, отцепил с её груди записку, написанную на хосиндском. Отойдя под факел, выглянув из комнаты, за которой находился каменный коридор, в котором сильно воняло мочой и хер пойми ещё чем, вонища стояла конкретная короче, я начал читать записку.
«В общем, Кимура, мы вчера знатно повеселились, и под божественной дурью случайно устроили геноцид местного населения. Думаю, ты понимаешь, о чем я, рядовой. (Подмигивающий смайлик). А так как нельзя, чтобы недостойные узнали о нас с Джокером, то мы стерли всем память, позвав Айрис, которая просила передать, что как только ты закончишь дела, тебя ждет серьезный разговор с Мэй, и потому во всех бедах города остался виноват лишь ты один. Но чтобы ты не расстраивался, мы решили подарить тебе тех трех рабынь, ошейники с которых не спадут НИКОГДА, так что их никто не сможет, даже если ты сдохнешь, прибрать к своим рукам. Это на случай, если ты сдохнешь, ага!
Твои кореша-боги, Аналь и Джокер!»
Скомкав записку и бросив её в угол комнаты, я вздохнул. Геноцид населения, да? А меня сделали крайним, значит? Хм… Задумчиво почесывая затылок, я прошел мимо своих рабов, а потом встав перед ними, задал главный вопрос, который волновал меня сейчас больше всего:
— А какая сволочь, скажите мне, пнула меня по яйцам, а?
— Г-господин, можно… — начала было Лиана, и я тут же приблизившись к ней, схватил её за подбородок, и злобно улыбнулся. Её Рабское Величество тут же съежилась, а затем бросила быстрый взгляд в сторону, и тихо прошептала: — Это была Зорька, только она не пинала, а своей лапой…
— Зорька, паскуда, я тебя сейчас… — резко обернувшись к Зорьке, которая вдруг заскулив, отбросила в сторону недогрызенную руку, и ловко выпрыгнув из комнаты, исчезла в темноте подземелья, и только её поцокивание было слышно в полнейшей тишине. — Ничего, засранка, я до тебя ещё доберусь! Переселю твою душонку в человеческое тело, и буду домогаться так, как ни домогался никогда и ни до кого!
Ворча, я снял со стены факел, и подойдя к своим рабам, вручил его зайке, и приказал всем следовать за мной, словно мы блядский паровозик. Рубина поставил последним, а зайку в центр, чтобы она была нашим лучом света в тёмном и вонючем царстве. Из комнаты я вышел первым, и пошел направо, следуя за поцокиванием Зорьки, которая явно вела нас к выходу. По крайней мере, хотелось на то надеяться…