Посетители группами передвигаются от объекта к объекту, от фигуры к фигуре, но процессия наша быстро обрастает любопытствующими. Дважды гаснет свет — наверху неполадки с электричеством, — ив полной темноте в различных уголках пещеры мелькают фонарики проводников.
Пока ожидаем автобуса, происходит первое близкое соприкосновение с южнокитайской деревней. Во всю ширину дороги, не обращая внимания на сигналы ползущего за ними китайского джипа — пекинского варианта ГАЗ-69, демонстрируя полное пренебрежение к правилам дорожного движения и равнодушие к грядущей славе «звезд» фото- и киносалонов, мимо комфортабельных японских автобусов и схватившихся за снимающую технику туристов шествует стадо инфантильных буйволов.
Второй и последний в этот день объект посещения — расположенный на восточной окраине города парк Большой Медведицы. Гуйлиньцы утверждают, что если смотреть на него со стороны моста Освобождение, связывающего разделенные Лицзяном восточную и западную части города, украшающие парк семь вершин расположены в порядке звезд Северного ковша. Отсюда и его название.
У входа — вялая торговля сувенирами: значки, футболки с аляповатыми изображениями местных достопримечательностей, кустарные поделки из кости и камня. Изобретательные частники предлагают купить на память шапку или форменную фуражку китайского солдата. Можно с простенькой звездочкой, а можно и с набором густо налепленных на головной убор значков. Вот и носят белобрысые европейцы зеленые армейские кепи с большим козырьком и красной звездой. У частного бизнеса с моралью свои отношения.
Самая древняя постройка парка — 125-метровый Мост цветов, сооруженный в период Сун и именовавшийся тогда Мостом, ведущим к счастью и процветанию. В период правления монгольской династии Юань (1280–1367) он был снесен паводком, в 1456 г. восстановлен из дерева, а еще через сто лет, в 1540 г. — из камня и уже четыре с половиной столетия сохраняет неизменный вид. Создатели парка окружили мост цветочными клумбами, благодаря чему он приобрел свое нынешнее название.
Образованная тенистыми, даже в начале февраля зеленеющими деревьями, аллея ведет мимо каменной кладки с порталом ярко выраженной мусульманской архитектуры. Нал входом черными иероглифами на белом фоне начертано «Мечеть». Сооружение отнюдь не древнее, но обвалившаяся местами штукатурка, облезлые створки ворот со следами неоднократно клеившихся на них объявлений или дацзыбао, сиротливо качающийся над вывеской плафон без лампочки являют все признаки запущенности. Хотя мало ли в стране сейчас таких вот обветшавших зданий! Интересно, что скрывается за стеной? Излишнее любопытство не всегда полезно: пройдя два десятка шагов вперед и заглянув за угол, обнаруживаю, что там нет ничего, кроме развалин. Груды кирпича и битого камня заросли травой, в которой копошатся несколько кур. Возможно, разрушенная мечеть стала еще одним памятником губительным смерчем прошумевшей над страной «культурной революции».