В одной из старых книг, представляющей собой в общем-то беспорядочную подборку эссе по истории Юньнани, о природе и климате провинции, нравах и обычаях населяющих ее народов, мне попалась на глаза короткая, всего в несколько строк, запись о происхождении «саньюэцзе». Событие это, как и многое другое в истории Дали, связывается с буддизмом. Предание гласит, что около 1300 лет назад, в первые годы правления танского императора Гаоцзуна, бодисатва Гуаньинь спустилась на землю и явилась людям. Произошло это у подножия Лазоревых гор, чуть западнее современного города Дали. Предание не сообщает, почему именно здесь решила показаться людям милосердная богиня и какие таинства она им поведала, но ревностные буддисты и почитатели Гуаньинь, которых у нее было великое множество, стали отмечать памятный день возжиганием благовоний и подношением даров к изображению богини. Год от года желающих посетить священное место становилось все больше, и, как всегда случалось в местах большого скопления людей, возник натуральный обмен продуктами из разных уголков провинции, переросший в ежегодную ярмарку.
Сейчас трудно судить, что послужило толчком к возникновению праздника: то ли пущенный буддийскими монахами слух о пришествии Гуаньинь, в результате чего завлекательная история была использована для придания большей привлекательности прозаическому торговому предприятию; то ли естественные потребности населения в обмене продуктами, но сегодня «саньюэцзе» — большой и любимый народом праздник.
Ли Мао отправляется на разведку в надежде выяснить время начала торжественной церемонии. Добытая им информация весьма неопределенна: праздник начнется, как только из Сягуани прибудет окружное начальство, но не позже девяти тридцати. Что ж, время в запасе есть, и благоразумнее не полагаться на пунктуальность местных чиновников.
Выбираемся на окружную дорогу и вливаемся в пеструю, многоликую толпу, спешащую к северной окраине города. Слева за обочиной — большой лагерь, раскинутый для приехавших в Дали делегаций. У огромных брезентовых шатров царит оживление, мелькают яркие костюмы, экзотические головные уборы. Тяжелые грузовики, тщетно пытаясь рассеять запрудившую дорогу людскую массу, сотрясают воздух громкими сигналами клаксонов. Но где им! Ведь даже в напичканном автомобилями Шанхае ни один уважающий себя китаец не станет шарахаться в сторону от Упирающегося в него куска металла, что уж говорить о чувствующих себя хозяевами положения провинциалах! И тащатся машины вместе с потоком людей, продвигаясь вперед с черепашьей скоростью.