Чуть ниже ущелья Девяти хребтов покупаю у чумазой девчушки баллончик цишуй и устраиваюсь на отдых. Не лишне отметить, что цены на цишуй, как и на прочие товары, растут по мере того, как увеличивается высота над уровнем моря и расстояние от подножия. У гостиницы за такой двухсотграммовый баллончик берут два мао, ближе к середине горы — три, а на вершине — все четыре (а самые ушлые торговцы запрашивают с иностранцев по шесть). Торгуют в основном женщины и дети: мальчишки и девчонки школьного возраста. Какой-никакой, а приработок, а школа… Ей придется подождать лучших времен.
Поднять к середине горы свой товар — дело нелегкое, на вершину — тяжкий труд. Работающий подъемник доставляет грузы только для гостиницы и прочих государственных учреждений, а все остальное берут на свои натруженные плечи носильщики — сухощавые, жилистые мужчины, юноши и даже мальчишки, в одиночку или целыми группами, тяжело и надрывно дыша, одолевающие ступеньку за ступенькой бесконечного пути к вершине. Груз, который они переносят на специальном, крепящемся лямками на спине деревянном каркасе, достигает нескольких десятков килограммов. И так каждый день: 30 км вверх и столько же обратно. Но бывает ноша покрупнее: дети, еще не готовые проделать многокилометровый путь самостоятельно, сухонькие старушки, не надеющиеся на свои натруженные или иногда просто неспособные к долгой ходьбе, изуродованные еще в дореволюционное время бинтованием «лотосовые» ножки. И я получил предложение воспользоваться таким вот переносным креслом от одного из спускающихся порожняком кули, но воспринял его слова не более чем шутку. Но когда мне навстречу попался восседающий на спине тяжело дышащего носильщика с красным от натуги и покрытым крупными каплями пота лицом холеный, самодовольный очкастый китаец — стало не до смеха (рис. 49). Рикшам в старом Китае приходилось, наверное, легче. Но коль за это платят, и платят, видимо, неплохо, а общественная мораль такого надругательства над человеческой личностью не осуждает, найдутся люди, вынужденные таскать на своем горбу новоявленных богатеев.
Дорога к Золотой вершине кормит ныне немало местных жителей: владельцев закусочных, мелких торговцев и кустарей, носильщиков. Она же позволяет собирать подаяние не унизительно и просяще, а как плату за важную и нужную работу. Погода на Эмэй непостоянна, и дорога страдает от дождей и оползней и нуждается в постоянном ремонте. И вот на различных участках пути попадаются старики, с усталой неторопливостью ковыряющиеся в земле, выправлящие ступеньки, засыпающие ямы и рытвины, укрепляющие откосы. На затертых, прижатых к земле камушками листах бумаги надписи приблизительно такого содержания: «Я по собственной инициативе ремонтирую дорогу. Семья испытывает трудности. Прошу помочь». Рядом — потрепанная кепка, шляпа или кусок тряпки, в которую сердобольные прохожие изредка бросают мелочь: один, два, три, реже десять фэней. Между тем в храмах в ящички для пожертвований опускают куда более крупные купюры.