Сегодня на первом и втором этажах башни расположены киоски по продаже сувениров, из окон третьего, куда ведет узкая, крутая, истертая тысячами ног лестница, как раз и открывается перспектива, волновавшая умы и сердца поэтов и художников, чиновников и простых людей многих поколений. По всему горизонту разливается синева. В косых лучах утреннего солнца глубокой, бездонной синью отливает взрыхленная ветром гладь озера, и лишь у берегов, у изрезавших видимый участок водоема насыпных дамб блестят затаенно узкие полоски воды. Голубое, без единого облачка небо, уходя вдаль, постепенно бледнеет и над плавными складками Сишань обретает невесомую белесую окраску.
Самого озера почти не видно: большая его часть скрыта за деревьями и не очень эстетично разбросанными по берегу строениями. Да и не так-то легко охватить глазом пространство площадью 297 кв. км с небольшой башни. А вот Западные горы как на ладони. Нельзя сказать, что в них есть что-то особенное, но сказочный ореол, созданный вокруг них поэтическим воображением народа, заставляет воспринимать их по-особому. Нам еще предстоит побывать на Сишань, поэтому в данном месте я ограничусь лишь краткой информацией, которая соответствует восприятию гор на расстоянии.
Сишань расположены в 15 км к юго-западу от Куньмина на берегу озера Дяньчи. Состоят они из нескольких пологих вершин, самая высокая из которых — гора Лохань (Архатов) — поднимается немногим более 600 м над уровнем озера, но на 2,5 км над уровнем моря.
Как и многие другие горы в Китае, Сишань имели несколько названий. Одно из самых древних — горы Лазоревого петуха. Некогда так называли павлинов, в избытке водившихся вокруг Дяньчи. Юньнаньцами павлин из-за своей удивительной окраски отождествлялся с мифической и священной птицей феникс — символом жизни, благоденствия и спокойствия. Неудивительно, что местные жители дали горам «счастливое название».
Вокруг Сишань сложено немало легенд. Героиней одной из них, пожалуй самой популярной, является молодая, прекрасная и любящая женщина. Муж ее, посланный вождем племени в дальние края, так и не вернулся домой. Далеко-далеко, в чужих землях он попал в рабство. Красавица выплакала все свои слезы, из которых и образовалось озеро Дяньчи, а потом, лежа в отчаянии на его берегу, превратилась в камень. Если напрячь воображение, горы и вправду напоминают лежащую на спине женщину. Легенда эта объясняет еще одно название Сишань — горы Спящей красавицы.
Неподалеку от Дагуаньлоу в тихой заводи у деревянного помоста сгрудились два десятка грубо сработанных, но с виду прочных и устойчивых лодок. Гребцы — женщины в широкополых соломенных шляпах, молодые, пожилые и неопределенного возраста, но с одинаково обветренными лицами и натруженными руками — настойчиво зазывают на свои суденышки, всего за два юаня суля восхитительную прогулку. Можно, конечно, и просто побродить по парку, аллеи которого, только начинающие заполняться народом, обещают немало приятных минут, но не менее заманчиво проплыть по легендарному озеру (рис. 25). Тяжелое кормовое весло в руках нашего гребца (удивительно, почему среди них, а ведь труд этот совсем нелегок, нет ни одного мужчины?) поначалу движется довольно быстро, но скоро на лице ее проявляется усталость. Грести непросто, тем более соревноваться с лодками, на которых гребут по двое. Приходится сесть на нос и взять в руки второе весло. Разминка не помешает, а дело спорится намного лучше. Но сильный встречный ветер и разбуженные им волны так и не дали нам возможности выйти на простор озера. Пока добираемся до горловины, проходит добрых 40 минут, и мы вынуждены поворачивать назад. Снова вступает в действие фактор ограниченного времени.