Кажется, до меня дошло.
– Чтобы убить Амарока – слава Господу, он единственный в своем роде, – нужно придумать, как войти в тень, хотя бы отчасти, и преследовать его там. Чего может никогда не случиться.
– Он старый? – поинтересовался я.
– Амарок? Старше, чем ты можешь вообразить.
Мистер Теннин бросил взгляд на дом, и я тоже обернулся через плечо. По ступенькам крыльца спускался отец. Он не видел нас, стоявших в углу сада, возможно, из-за сумерек, а может, думал о чем-то своем. Или просто смотрел на старый дуб, выискивая что-то. Или кого-то.
Наконец он все же нас заметил и направился к нам через двор.
– Правильный свет, – быстро пробормотал себе под нос мистер Теннин, – это просто свет от огня, пылающего в ночи. Он должен быть не слишком близко к Древу, но и не далеко. Когда росток окажется в чаше, куда помещена влага, и огонь будет на нужном расстоянии, ты узнаешь об этом. Завязи раскроются и Древо вырастет. Заметно. – Сказав последнее слово, он поднял голову и кивнул моему отцу. – Мистер Чемберс… Такой ямы хватит? – мистер Теннин показал на дыру в земле.
Та была такой темной, что на какой-то миг напомнила пещеру, где мы спрятали чашу и кровь.
– Сойдет, – одобрил отец. Он продемонстрировал кипу старых полотенец и ветоши. – Ну что, парни, готовы помыться?
Мы с мистером Теннином кивнули, и все втроем направились в амбар.
Мистер Теннин немного замедлил шаг, заставив и меня задержаться. Отец вошел в дверь, а мы остались на улице.
Мистер Теннин посмотрел на меня серьезным взглядом и сказал:
– Не забудь о нашей сделке. Помни о ней.
* * *
Я выхожу из своей комнаты. Лунный свет отбрасывает тени. Подхожу к свежей могиле, где мы с мистером Теннином закопали ягненка, и зачем-то сажусь рядом. Трава подо мной вся мокрая, наверное, от росы. Вдруг земляной холмик на могиле начинает шевелиться, и я, широко распахнув глаза, отскакиваю. Почва осыпается, вздрагивает, а потом оттуда вырывается нечто. Не умершее. Оно вылезает наружу. В ужасе я жду, когда появится ягненок, но из земли выглядывает рука и тянется вверх. Мамина рука! Я подбегаю к ней, и она крепко меня обнимает.
Ударяет молния, и…
Я проснулся.
Посмотрев на маленькие часы у кровати, я понял – только что наступила полночь. Я немного полежал, прислушиваясь, но отец уже давно спал и телевизор был выключен. В соседней комнате храпел мистер Теннин, а за открытым окном звенел хор сверчков и ночных букашек. Я отбросил одеяло и встал.
В рюкзак, до поры спрятанный под кроватью, я уже положил фонарик, спички, газету и складной нож. Еще приберег там сменную одежду, которую и надел, стараясь действовать как можно тише. Даже звук дыхания казался слишком громким. Каждый раз, когда кровать скрипела под моим весом, я замирал, ожидая неизбежных шагов в коридоре.