– Ну, раз уж ты платишь, зови его, как хочешь, – улыбнулась мама, сворачивая на каменную подъездную дорожку, ведущую к нашему дому. И добавила, глуша двигатель: – Только помни, имена очень важны. Порой они формируют нашу суть, то, кем мы станем.
Но я не задумывался, кем стану или кем станет кот. Пока ты молод и владеешь всем временем на свете, на это совершенно наплевать.
Выходя из машины, я попытался спрятать Икара за спину, чтобы отец не увидел, но тот как раз в этот самый момент вышел из амбара. Подойдя к маме, он поцеловал ее в щеку.
– Гадость, – проворчал я.
Родители засмеялись, но когда папа увидел, кого я прячу, смеяться перестал.
– А это еще что такое?
– Ты о том милом котенке? – усмехнулась мама, подходя ко мне.
– Будто нам нужен еще один рот, – вздохнул отец и посмотрел на меня, приподняв бровь, словно спрашивая: а вы что скажете, молодой человек?
Я крепче прижал к себе кота и погладил его по голове.
– Не переживай, пап. Я сам буду заботиться о нем и покупать корм. Тебе не придется ничего делать.
Он оглянулся на маму.
– Сэм назвал кота Икаром, – сообщила та, словно это был единственный аргумент в мою пользу.
– Ну и что мне с вами делать? – вздохнул отец, пряча улыбку, и пошел прочь. И уже отойдя довольно далеко, крикнул, не оборачиваясь: – Пусть остается! Только не в доме.
Я взглянул на маму, и она улыбнулась.
Опустив кота, я стал смотреть, что же тот станет делать. Икар без промедлений побежал за мамой и принялся путаться у нее под ногами.
– Ты ему понравилась! – воскликнул я.
– Откуда ты знаешь, что это «он»? – снова спросила мама.
– Потому что его зовут Икар.
– Это твой кот? – раздалось со стороны переулка. Абра подъехала ко мне на велосипеде. Не отрывая взгляда от кота, она расплылась в глуповатой улыбке.
– Только представь – да! Знакомься, это Икар, – рассмеялся я.
– Кошки для неженок, – заявила Абра, но по ней было видно: она завидовала.
– Останешься на ужин, Абра? – крикнула с крыльца мама, и мы с Аброй широко улыбнулись друг другу.
Около шести я побежал в амбар позвать отца ужинать. Абра осталась в доме помочь маме накрыть на стол. Отец к этому времени обычно уже заканчивал.
– Пап! – крикнул я в темноту. – Ты здесь?
Мой голос прозвучал слабо, мгновенно растворившись в проходах между загонами и дырах в верхнем перекрытии, поверх которого лежало затхлое сено. Иногда мы сбрасывали несколько тюков, а затем прыгали в дыру и приземлялись на них. До пола было добрых десять футов, и от падения у меня перехватывало дух. Когда солнце скрывалось за горизонтом, а свет внутри старого амбара еще не зажигали, в нем воцарялся сумрак с глубокими тенями по углам. В таком месте поверишь во что угодно.