Без конца твердя себе, что поездка до дома Абры займет не больше пяти минут, я решил отвечать как можно немногословнее. Не знаю, как бы я выкрутился, если бы он стал спрашивать меня о коробке с мечом и атласом с вырезками – кто еще мог бы ее взять, кроме меня? – но потом вспомнил, что в комнате нашего постояльца рыскал мистер Джинн и даже пробрался на чердак. А вдруг мистер Теннин его подозревает? Тогда он думает, что коробку украл старик, а я чист.
Я пристально вглядывался в окно, в темноту, что окутала пастбища семьи Миллер. На ночь всех коров загоняют в коровники, но все же я всматривался в тени с мыслями об Амароке. Интересно, сумею ли я в целости и сохранности добраться от подъездной дорожки до дома? Я представил, как Амарок бросается на машину, пробивает крышу и разрывает нас с мистером Теннином в клочья.
Когда мы добрались до переулка Абры, мистер Теннин припарковался сбоку, заехав двумя колесами на лужайку, и заглушил мотор. Было так темно, что я почти не видел его лица. Я нащупал ручку, собираясь распахнуть дверь и помчаться со всех ног, спасая свою шкуру.
– Я бы не стал этого делать, – тихо сказал мистер Теннин. – Ты, как и я, знаешь, что сегодня снаружи небезопасно. Ни для кого.
В темноте мистер Теннин посмотрел на меня, и я понял, что ему все известно. И о Древе, и о том, что Амарок на свободе, и о мистере Джинне, и даже, возможно, о коробке, спрятанной в чулане в пустой половине дома Абры.
– Что вы знаете? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие, и сам удивился, как невозмутимо прозвучал мой голос.
– Гораздо больше, чем ты, начнем с этого, – ответил он и неохотно продолжил: – Мистер Джинн ищет Древо Жизни. А ты хочешь найти его, чтобы воскресить мать. Древо принадлежит тебе из-за жертвы, которую она принесла, а также из-за почтенного старого дуба. В лесу я нашел останки трех больших собак, значит, время почти пришло. И самое худшее – кажется, я видел тень Амарока. Я много чего еще знаю, но в остальном не так уверен. Однако я поделюсь с тобой своими догадками.
Прямой ответ мистера Теннина оказался правдив. Похоже, его совершенно не беспокоило, что я могу сделать с этой информацией. Впервые в жизни я осознал силу правды. Честное признание всегда дает преимущество над злобным, лживым человеком или просто скрывающим факты. Но я был слишком напуган, чтобы высказаться откровенно. Врать нас так или иначе всегда заставляет страх.
– У меня есть Древо, но я не собираюсь использовать его для возвращения мамы, – слукавил я.
В душе снова всколыхнулась старая тьма.