— Нет, — ответила та совершенно серьезно, — причем очень странно, клетка-то не могла сгореть. Если Никита сказал правду, и она стояла под столом в лаборатории, то там должны были остаться обожженные звенья клетки.
— Совершенно точно под столом, — сказал Никита почему-то виновато, — я потому ее и не спас, что не видел на столе и забыл.
— Ты должен был первым делом спасать ее, а не свою задницу, — грубо сказала Дарья Дмитриевна, даже не удостоив его взглядом.
— Там сейчас свалка обожженного мусора вместо лаборатории, поэтому вы могли просто не найти эту клетку среди него, — сказала Аленка, вздохнув. Было видно, что она тоже очень расстроена вчерашним пожаром. — Вот вы ругались, Дарья Дмитриевна, когда я настаивала на копировании наших исследований в бумаге, а оно вон как пригодилось. В несгораемом шкафу все исследования сохранились, ноутбук только жалко, но я, по-моему, синхронизацию включила, так что, может, в облаке все останется. Я тоже ходила на пожарище, когда его полностью потушили, и видела там Дарью Дмитриевну. Правда, подходить к вам не стала, вы были очень расстроены.
— Кто где был вчера, когда Дарья Дмитриевна гуляла по пепелищу, мне тоже интересно, — вдруг прозвучал бодрый мужской голос от порога. Они не заметили, как в дом вошел молодой мужчина в компании с хмурым участковым. — Приветствую вас, я новый следователь, назначенный на это дело, прилетел из столицы, чтоб найти злодея, и можете не сомневаться, я это сделаю. — У него была голливудская улыбка, идеальная прическа и пионерский задор. — Вот сейчас мы с вами будем его вычислять. Прошу не расходиться и по очереди заходить ко мне на опрос пока свидетелей, а там посмотрим. Ванжур Агванович, предоставьте мне, пожалуйста, место, где бы я мог поговорить с вашими гостями. С вами лично мы уже набеседовались с лихвой.
Шаман никак не отреагировал на эти слова, но всем сразу стало понятно, где он пропадал до самого утра. Вместе с Зиной они пришли только к завтраку хмурые и молчаливые. Они не притронулись к угощениям Алтана, которые тот заботливо пододвигал к ним поближе. Иногда переглядывались, вздыхая, и единственное, что сухо сказал шаман, это то, что произошло новое убийство. Убили Балта, главного шамана острова.
По следователю же было понятно, что он был инициативным и резким, хотел с маху найти виновника и получить медаль. Причем сомнений, что будет именно так, у него, казалось, не было никаких. На Ванжура и Зинку, промучившихся всю ночь в участке, ему было плевать, он хотел побед и немедленно.
— Ну что, Дарья Дмитриевна, с вас и начнем, — радостно сказал следователь и потер руки, словно в предвкушении чего-то замечательного, — пройдемте. А вы, милые мои, пока покажите обувь нашему эксперту, — все так же весело продолжил следователь раздавать указания, — всю без исключения, это касается и погорельцев, и замечательных туристов, так вовремя оказавшихся в самом центре преступлений. — Казалось, что он искренне рад всему, что происходит вокруг. — Сознаться никто не хочет? Сейчас скажу банальность, но я обязан это сделать. Чистосердечное признание смягчает вину. Нет? Ну и правильно, я разберусь во всем сам, нечего ее смягчать, вину вашу.