— Ты, паря, хоть спейся, оно тебе не поможет, — услышал он голос и вздрогнул. На кухню вошел старый шаман и пристально посмотрел на него. — Прощения бы тебе попросить у духов да помощи, — сказал он философски, — совсем у тебя силы жизненной не осталось.
— Мне уже не поможет никто, — обреченно ответил он шаману, радуясь всё же, что тот пришел на кухню и заговорил с ним, — кто-то все за меня решил в этой жизни. Вот я сейчас понял, что люблю другую, до тошноты люблю, до дрожи в руках, но ничего уже сделать не могу.
— Это глупость, — мягко ответил ему Ванжур, — всегда можно все изменить. А когда ты говоришь, что нельзя, ты просто уже сделал выбор и решил ничего не менять.
— Вы ничего не знаете, — махнул на старика рукой Тимур и осушил очередной бокал.
— Никто на земле всего не знает и я в том числе, потому, как если бы мы все знали, сама жизнь потеряла бы смысл. Но я вижу, что Зина нравится тебе, и для этого не надо быть шаманом, можно быть просто внимательным человеком. Она девушка особенная, любить такую и награда, и тяжелая ноша, а ты просто не любишь, когда трудно. С детства было легко, родители решали все твои вопросы, да и потом, деньги решали все.
— Неправда! — выкрикнул пьяно Тимур. — Возможно, тогда, год назад, я не хотел трудностей, я устал от отношений и хотел чего-то легкого, но сейчас я понял, что не могу без нее, но уже поздно, — Тимур перешел на крик, на какую-то пьяную мужскую истерику, — изменить ничего уже не получится, Ксюша беременна, у нас назначена свадьба, гости, рестораны, все, назад пути нет. Мне остается только пить и с зубным скрежетом злиться на себя.
— Каждый наш малодушный поступок несет последствия, хотим мы этого или нет, — сказал грустно Ванжур, — но твоя проблема в другом.
— Его проблема в том, что для него главное гости и рестораны, — прозвучало от двери.
Он так погрузился в свое горе, что не заметил, как та, о ком он тут так горевал, вошла в комнату.
— Ванжур, это не он, я точно знаю, и мне кажется, что будет еще убийство и нам с вами надо его остановить. Вы должны мне рассказать легенду до конца, — она говорила сухо, без эмоций, словно и не услышала сейчас его откровений, словно у нее ничего в душе не болело. И от этого что-то упало внутри, именно сейчас Тимур точно понял, такую девушку он не потянул бы никогда, все правильно. Он вновь твердо пошел по своему легкому пути. За это молодой человек поднял очередной бокал с виски и с пьяной усмешкой, чтоб не выглядеть очень жалко, произнес:
— За тебя, Зина, ты навсегда останешься моей самой большой раной, — и осушил бокал до дна.