Ночь в разгаре. Тучи уверенно снесены ветром к краю горизонта. Свет звёзд холодит израненную душу лаборанта. Хочется выть от безысходности. Душит злость и появляется желание как-нибудь «нагадить» этому выскочке, но у того имеется сильнейший аргумент — АКМ. Как было хорошо до его прихода, спокойно, чинно. А ведь это он, Олег Васильевич, подсказал как правильно силки на голубей ставить. Девушки едва в засос не целовали его за эту идею. Голод отступил, и появились мысли создать голубиную ферму. Лаборант уже и место присмотрел. А тут этот появился! Всех напугал и власть к рукам прибрал. Авантюрист, проходимец, выскочка, негодяй! Викентий Петрович что-то молчит. Ох, не верит лаборант этому батюшке! Настораживает, что он поплёлся с ними в спелеологическую экспедицию. Ой, как настораживает! Не иначе чего задумал? И нечего вякать о спасении души и всё такое. Наверное, интерес какой есть, раз втесался в группу из настоящих мужчин.
С этими тяжкими мыслями Олег Васильевич прошёлся по берегу. С завистью посмотрел на резиновую лодку. Захотелось её продырявить, но за это и убить могут. Демократические принципы здесь явно не в ходу. Боюсь, начнёт процветать культ беззакония, насилия, вседозволенности. На одной чаше весов будет всё общество, а на другой — автомат Калашникова. Вот бы грохнул его кто!
Олег Васильевич, поскуливая, бродит у воды. Затем присел и с тоской посмотрел в море, а оно сейчас незнакомое, чужое. Ощутимо веет холодом, не искупаешься, вода ледяная. Как-то незаметно погрузившись в печальные думы, он легко скользнул в беспамятство спасительного сна.
— Бурый, чё это? — Репа замер, вглядываясь в ночь.
— Лодка, гы-гы, точно лодка! Во обкурились, на берегу оставили!
— Надо бы ножиком пропороть, — обеспокоено покрутил шеей Репа.
— С ума сошёл? Она уже наша, — облизнулся Бурый.
— Мне западло её тащить, она неподъёмная! — возмутился Репа.
— Терпилу запряжём, — вновь гыгыкнул Бурый. — Вон, под тем кустом спит, Видишь?
— Точно, — загорелись глаза у Репы.
Они, не таясь, подошли совсем близко. Бурый поигрывает ножом:
— Тощая коровка.
— Толстых сейчас не встретишь, — хохотнул, Репа и пнул безмятежно спящего лаборанта ногой в бок.
Олег Васильевич мгновенно открыл глаза, и душа мгновенно замёрзла от панического ужаса. Он увидел взрослых мужчин в синих татуировках. Неужели это те зеки, о которых говорил Виктор? Неужели и вправду людоеды? Тошнота поползла к горлу, Что делать? Сигнал! Надо срочно подать сигнал! Какой? Олег Васильевич на гране обморока, но выдавил из себя едва слышное кукареканье.