Жюли, по сравнению с главной кухаркой, досталось в разы меньше, однако девушка тоже выглядела слабой. Я пообещала, что отправлю ей лечебный отвар с Абель — тут можно было обойти без чар.
Попросив Эдит с помощницей лишний раз не распространяться про мое вмешательство, направилась к Роланду и Жаку, находящимся в соседней комнате.
Тут дела обстояли хуже. Никто и не думал восстанавливать колено Роланда, ногу даже толком не зафиксировали! Сама Люси не подумала об этом, а лекаря в импровизированном лазарете я вообще не наблюдала.
А Жак… Жак бодрился, хотя, как мне думается, еще не смирился с тем, что останется инвалидом на всю жизнь.
Пришлось вновь обращаться к внутреннему резерву, чтобы восстановить колено главного садовника.
— Мне кажется, лекарь и не заметит, — отмахнулся Роланд.
Меня терзали сомнения — я искренне не понимала, как объяснить лекарю такие существенные изменения в состоянии больных.
— Он к нам и заходил за это время всего раз, а с утра вообще уехал вслед за вашим супругом, — продолжил он.
А вот это хорошо. Минус одни лишние уши да глаза. За десять-то дней, что будет отсутствовать мой супруг, по официальной версии, магия должна восстановиться хоть на пару капель, которых достаточно для восстановления. Пусть Фернан считает, что первым делом я взялась за лечение слуг. Впрочем, а не все ли равно?
С Жаком разговор состоялся короткий, но тяжелый. Когда я подошла к пареньку поближе, он еще пытался улыбаться. Но после моего смущенного вопроса о самочувствии, насупился и отвел взгляд к окну.
— Спасибо, конечно, но. Но если честно, леди Кэтрин, лучше бы вы меня вообще не спасали. Что я теперь делать-то буду, — парень тяжело вздохнул, неприязненно покосившись на то, что осталось у него вместо кисти руки.
И правда. Что может простолюдин без руки? Даже монетки на пропитание теперь добыть будет в разы сложнее.
Из импровизированного лазарета я выходила с тяжелым сердцем и не менее тяжелой головой. Безгранично хотелось проснуться и оказаться вне того кошмара, в котором я жила уже год.
Когда только получила известия о том, что мне предстоит выйти замуж за человека, выбранного «дорогой тетушкой», я не восприняла ситуацию серьезно. А, осознав происходящее, прокляла все эти архаичные законы о том, что женщина никак не может быть «бесхозной». Более того, всю жизнь проживая в столице, я с таким почти не сталкивалась.
Моя мама, подруги в академии, все это не давало мне возможности даже подумать о том, что женщина и правда существо почти что бесправное. И уж точно раньше я и помыслить не могла о том, что моя жизнь мне не принадлежит.