3 февраля. Среда. Был у меня Калачов и не застал. Написал записку.
4 февраля. Четверг. Я был у него утром.
Как часто, еду на извозчике, вдруг вырвется стон, будто режут… Извозчик с изумлением и сомнением обернется, поглядит с опаскою… а я перевожу стон в разговор с самим собою, чтоб успокоить бедняка.
Любовь в отвлеченном понятии есть единство в живом и действительном, любовь, т. е. соединение чувств, мыслей, представление и т. д. Все стремится к единству и исходит из единства. Все из любви и любовью, все к любви и в любовь.
Рознь есть вражда, ненависть. Ненависть все разнит, дробит, разделяет, отделяет. Ум любит единство. Он чувствует себя легко только в единстве, в цельности.
27 февраля. Суббота. У Станкевича были Кетчер, Бабст, Корши, Дювернуа, Рачинские, Антон Вульферт[337], Попов. Очень любопытно, что Кетчер сказал Бабсту насчет профессоров, что все они тоже виноваты во всех студенческих демонстрациях бывших. Это сказано к тому: Бабст заметил о концертах в пользу студентов. «Мы, говорит, виноваты, мы их поощряли и поддерживали, давали им ход.» Рачинский припомнил, что шиканье Маркову производили главный Герье, еще студент, и он, Костя Рачинский с товарищами, а это шиканье было корнем для дальнейших демонстраций. Все сознались, что профессора виноваты. А что было мне от Кетчера, когда я обругал мерзопакостными педантами профессоров, обвиняя их во всех винах студентов.
28 февраля. Воскресенье. Обедал у Грачева, был именинник, оттуда к Кузьме и домой.
1 марта. Понедельник. Утром был у Станкевича. Были Антон Вульферт, Константин Рачинский. Разговор зашел об истории Франции, революции. Станкевич убежден, что все зависит от личности, что Лафайет[338], например, мог быть тем же, чем Наполеон, да не был, потому что не годился. Что, если бы он был, то все бы иначе было. Я говорю, что «если б» — обольстительно, что рассуждения об исторических лицах и событиях, основанные на этом, очень обольстительны, но неверны, обманчивы, ошибочны, что они нравятся особенно потому, что в это время рассуждающий чувствует и себя как бы деятелем, т. е. очень умным человеком, оттого ему и нравятся такие рассуждения. Что личность зависит от земли, среды, что не было личности в данных обстоятельствах, следовательно, и возможностей, подготовки для явления такой личности. Трава растет именно такая, а не другая, потому что таковы условия. Что я верю в естественный процесс истории, личность есть плод, до которого история должна пройти известный путь-процесс.
Идя домой с Антоном Вульфертом, я развивал ему: что споры в этом роде происходят от разности воззрений. Духоборцы, ставя дух независимым, вполне стоят за независимость личности, ибо личность есть реальное проявление, воплощение духа. Реалисты, ставя во главу утла реальность развития даже и идей человека и общества, а следовательно, истории, говорят, что важна земля, почва, среда, которая рождает, воспитывает, образует личность, дает ей силы, направление деятельности и т. д. Обе стороны правы. Материя и дух отдельно и независимо друг от друга существовать не могут. Материя — среда (т. е. народ, эпоха, время, степень развития и т. д.) ничто без духа (воплощенной личности), в личности осязательнее, чем в массе явлений всякая идея. Бесконечное является в конечном лице, и потому осязательно деет. Масса не может осязательно деять, т. е. лично, идея каждая развивается постепенно, расширяется, схватывает массу, и той является возможность явиться личности. А если явится подобная личность прежде времени, она погибает от массы, от среды. Гус