Дневники. Записные книжки (Забелин) - страница 90

На первую страницу
, Варвинский[442]. Но Черкасский стал действовать и в Думе, чтобы она представила и себя. Лямин[443] ловко обошел этот камень. Но все-таки Черкасский напустил и облапил Станкевича, который принужден был ездить к Погодину как представитель — старшина дворян. Звал его на юбилей, Станкевич оказался полным Тентентниковым[444]. Также собиралась подписка на обед. Однако Кудрявцев[445] мне сказал, что уже перед обедом было всего 179 человек. Заставили старуху Аксакову[446] писать к Соловьеву, чтобы он для своей христианской души открыл юбилей, что долг христианина прощать врагам. Он ответил будто бы, что долг христианина также поступать по совести. Достигли цели, Соловьев открыл юбилей, сказав краткую речь, что Погодин, хотя и давно вышел из университета, но всегда 12 числа января поднимал бокал в его честь, и старый профессор, старый студент, говорили всякий год новые речи, так теперь новые профессора будут говорить старое, чем и помянем.

Адресов не много от славян. Хоругвиносцы поднесли две хоругви! Черкасский был художником всего юбилея. Он его создал. Размазня Калачев, верно по его настоянию, прочел лично от себя письмо высокопохвальное. Холоп Степан Маслов тоже что-то читал.

Черкасский и К° создали тоже в Думе дар Черткова, что его библиотека стала городская[447]. Холопство вообще служит элементом в службе и отражается на всей службе. Холопство, угодливость и угодничество самое

бескорыстное, а на нем и торжествует всякая власть. Станкевич не был на акте. Верно из моих разговоров ему стало противно. Он накануне сказал, что на акт не пойдет, а только на обед. Козма тоже был и на акте и на обеде — по чьему настрою?

1872 г.

16 марта. Был у Погодина. Вызван по его любезному письму за получением его «Истории»[448]. Час битый он толковал, что когда ездил в Петербург с «Историей» для представления государю, то не был принят целый месяц. Толстой рассердился на него за статью о классических 4 часах вместо 8, как Леонтьев[449] настаивает. Вы, говорит, напечатали статью в то время, когда мне было быть или не быть. Но я не злопамятен. Однако, оказал ему всевозможную задержку. Государыня узнала и зовет Погодина. Он опять к Толстому. «Что мне говорить, ибо не был еще у государя». Наконец, был принят. Государь сказал, что ему полюбилось письмо предисловное. Спросил: «Ты будешь продолжать. Сколько тебе лет?» «72.» «О, да ты молодец. Ты будешь продолжать?» «Если, ваше величество, будут средства и права.» «Да, хорошо. Ты будешь продолжать.» Вот неопределенные слова. Но Погодин понял их очень определенно и тотчас к министру. Не принят день, два, три. Сказал, что надо передать, что сказал государь. Через неделю принят. Не говорит подробно Погодин, как и что он передал министру, но из объяснений видно, что он требовал средств и прав, т. е. нечто вроде государственного историографа. Министр отвечал затруднительно, что пример небывалый в министерстве. Помянул ему, что получил уже чин тайного советника. Погодин ответил, что он давно уже имеет право на это, что из 1400 действительных статских советников он числится 14-м. Министр не знает, как поступить. Карамзин. Погодин отвечал, что все небывалое, все вновь делается. Что Карамзин это не пример. Решили, что Погодин напишет письмо к государю. Но после он передумал и написал письмо к министру для доклада. Вот, говорит, уже две недели нет ответа. Удивительный кулак, цыган. Привязался к царскому слову «будешь продолжать» и давай денег значит.

Следующая страница