Ведь она бы любила свое дитя, она дала бы ему все, что только может дать мать и королева, она…
Она столько раз пыталась зачать! Может быть, просто надо было лучше соблазнять Дюбрайна, императорская кровь очень сильна… Вон, всего пара месяцев в Хмирне, и уже будущий Отец Неба, проклятый ублюдок…
Нет. Она не будет об этом думать. И о мерзавце Сильво, который через несколько месяцев станет отцом, тоже. Граф — всего лишь лучший ее агент. Слуга. И ничего больше.
— Вас это не касается, советник, — ровно сказала Ристана, отложила письмо в стопку для ответов и потянулась за следующим. — Если у вас что-то важное, говорите.
— Если вашему высочеству безразлично, останутся виконт Торрелавьеха и граф Сильво на свободе или займут камеры в Гнилом Мешке по обвинению в заговоре против короны, то не смею больше отвлекать ваше высочество.
— Вы бредите, какой заговор? — Ристана бросила нетронутое письмо. — Ваш балаган заходит слишком далеко, шер Гильермо. Не смейте трогать ни Торрелавьеху, ни Сильво.
— Соблаговолите письменный приказ, ваше высочество. — Советник поклонился. — Тридцать первый параграф, пункт два, как вы помните.
Ристана передернула плечами. Что Длинноухому ублюдку в Хмирне не сиделось? Явился, влез с ногами куда не просили — и доволен.
Советник правильно истолковал жест и положил на стол уже готовую бумагу. Глянув две обтекаемые строчки, Ристана поставила подпись и махнула рукой: прочь. На неуклюжие поклоны советника она уже не смотрела — груда бумаг на столе требовала внимания.
Но прочитать неотложную корреспонденцию не удалось. Когда перед Ристаной оставалось всего два письма, за дверью послышался спор. Она прислушалась: еще один наглец, не многовато ли на сегодня?
— …приходить в любое время. Дело не терпит отлагательства! — убеждал секретаря знакомый голос.
Секретарь холодно посылал великого писателя к зургам, тот не унимался — а губы Ристаны сами собой растягивались в улыбке. Вчера она сказала Акану, что будет рада видеть его всегда: простая вежливость. И он пришел сам, без приглашения. Наглец. Но до чего интригующий наглец!
Ристана нажала на кнопку колокольчика.
— Зови, — бросила тут же возникшему на пороге секретарю.
— Светлого вечера, ваше высочество, — проникновенно, как и положено обольстителю, поздоровался Акану и оглядел аккуратную стопку бумаг. — Позвольте выразить восхищение! Столь блестящий ум в столь прекрасной оболочке — поистине редчайший бриллиант…
Пока шпион и бумагомаратель рассыпался в комплиментах, Ристана кивала и рассматривала его: одет со вкусом, хорошо тренированное тело, но этот длинный нос и вислые усы в сочетании с сашмирскими глазами навыкате и желтой кожей — ужас, выглядит как больная борзая. Даже странно, отчего Акану имеет столь оглушительный успех у женщин. Разве что их привлекают экзотика и слава? После вчерашнего вечера Ристана чуть не сделала ставку у подпольного букмекера: три к одному, что Акану не дотерпит до бала-маскарада и найдет способ добраться до нее раньше. Разумеется, она оказалась права. Что-то этому усатому надо, и надо срочно.