— Кто там, Сатифа? — послышался из дома голос маэстро.
— Брат Себастьяно пришел, — отозвалась экономка.
— Так зови его завтракать!
— Где этот шисов дысс?
— Так спит же брат ваш, — отодвигаясь, вздохнула старуха. — Вернулся со вторыми петухами. Ох, молодость…
Не дослушав, Орис протиснулся мимо нее и взбежал на второй этаж.
Полуголый Стриж обернулся от умывальника к распахнувшейся двери, и Орис замер, словно наткнувшись на стену собственной боли. Никаких сомнений — виноватые глаза ублюдка не пытались лгать.
Не тратя времени на слова — к чему теперь слова? — Орис бросился на Стрижа. Несколько секунд они катались по полу, словно взбесившиеся коты. Трещала мебель, что-то внизу верещала Сатифа, но Орису было все равно. Он сосредоточился на одной мысли: убить! Но тело подводило, удары не достигали цели. Знакомый ритм дыхания, годами отработанные движения, даже запах соперника — привычный и родной — кричали: это не всерьез! И удары, что наносил в ответ Стриж, не отличались от сотен нанесенных раньше, когда они еще были братьями.
Бесплодную драку прервал свалившийся кувшин.
Грохот, брызги воды, летящие осколки, кровь на плече брата.
Оба вмиг вскочили — спина к спине, в поисках настоящего врага. И тут же отпрыгнули, никого постороннего не обнаружив.
— Ну? — спросил Орис, облизывая содранные костяшки пальцев.
— Что ну? Полегчало? — Стриж растянул разбитые в кровь губы.
— Почему? — Орис мягко, по-кошачьи, подступал к Стрижу.
— Надо было.
Оба хищно кружили по комнате, ни один не решался напасть.
— Ты не забыл, что он мой отец?
— Не забыл.
От холодного тона Стрижа вновь вспыхнула ярость.
— Ты… проклятый ублюдок! — выплюнул Орис и прыгнул, подминая Стрижа под себя и нанося быстрые сильные удары. Сквозь алую пелену он не сразу заметил, что брат не сопротивляется, только прикрывает локтем глаза и прячет кисти рук.
— Что не дерешься, шисов дысс? — отвесив последний удар, он отскочил на несколько шагов. — Трусишь?
— Угу. — Отняв от руку от лица, Стриж поморщился и сплюнул кровью. — Именно.
Он не спешил подниматься, словно предлагая Орису продолжить. А может быть, прийти в себя и полюбоваться на дело рук своих: на ребрах наливался синяк, ссадины на руках и груди кровоточили, волосы над левым виском слиплись и потемнели — кажется, Орис приложил братца о ножку табурета.
— Вставай, багдыр`ца.
— Хочешь добить? Давай. — Стриж поднялся и нехорошо ухмыльнулся. — Так пойдет, или ножик дать?
Он демонстративно медленно вытащил из-за спины нож — конечно, как можно было забыть, что безоружным Стриж не бывает никогда! — и метнул Орису под ноги. Доска завибрировала. Орис кинул взгляд вниз, на подрагивающую рукоять, потом на Стрижа… быстро выдернул нож, не отрывая глаз от… шисова ублюдка? Или все же брата?