— …которому я смогу доверять. Школа приносит достаточно денег, чтобы хватило обоим. Я выплачу тебе аванс, ты скажи, сколько тебе надо…
— Стой, Шампур! — Морис поднял открытые ладони и весело рассмеялся. — Шис подери, я сейчас заплачу от твоего благородства!
— Джокер… — попробовал вставить слово Сильво.
— Я ценю, забери меня Ургаш! Честно. — Морис пожал плечами. — Но твоя разведка никуда не годится. Ты не слышал, моя троюродная тетушка Тильда скончалась и оставила неплохое наследство. Так что да здравствует свободная жизнь! Никакой женитьбы, упаси меня Сестра, никакой службы. Я слишком молод, чтобы вешать на себя цепи. — Морис схватил бутылку и налил два бокала, один протянул Шампуру, второй взял себе. — Выпьем за свободу, Шампур!
— За свободу, Джокер, — с улыбкой отозвался Сильво, словно не было никакого разговора.
Осушив бокал, Морис встал. Сильво — следом.
— Рад был увидеться.
— Я тоже. Не забывай старых друзей.
— Не провожай.
Обменявшись с Сильво полупоклонами, Морис покинул курительную. Выйдя за порог, щелкнул пальцами — мальчишка подбежал с его одеждой в охапке.
— Умыться.
— Извольте туда, светлый шер. — Мальчишка указал на дверь рядом с курительной.
В умывальной — с горячей водой из крана, как во дворце — Морис на миг позволил себе отпустить лицо. Растер сведенные от улыбок щеки, ополоснулся до пояса, оделся. Глянул в зеркало: оттуда смотрел старик, усталый и потухший. «Что тебе стоило зайти к Шампуру месяц назад?» — спрашивали его больные глаза.
— Ложь, — беззвучно прошипел Морис. — Хисс знает, что ему надо, но все это одна большая ложь.
Старик пожал плечами и исчез, оставив Мориса яростно тереть скулы, чтобы вернуть здоровый румянец, и проклинать Сильво, Альгредо, Ристану и Двуединых. Лишь убедившись, что снова может работать лицом, Морис шагнул в зал. Несколько богатеньких юнцов отсалютовали шпагами, он ответил тем же, оделил беззаботной улыбкой всех сразу — и поймал вопросительный взгляд Лонса. Кивнул, еле скрывая радость: клюнула не та рыба, на которую ставились сети, но оно, может, и к лучшему.
Северянин, велев подопечным продолжать, устремился Морису наперерез. Поравнялся, подстроился к его шагу.
— Пожалуй, стоит поймать вас на слове. Этот ваш фамильный удар не дает мне покоя.
— Завтра я занят, послезавтра, — ответил Морис и добавил тише: — Десять, Хромая Кобыла.
Лонс искоса глянул на занятых тренировками юнцов и еще понизил голос:
— Вы не будете на Большой Охоте?
— Нет.
— Договорились.
Почтительно отворив перед Морисом дверь, Лонс подмигнул и поклонился. Морис в ответ улыбнулся одной половиной рта и вышел. Дверь за ним закрылась, отсекая жизнерадостный гомон и звон. На миг показалось, что навсегда — но Морис отогнал неуместный укол сожаления и принялся искать на вешалке свой плащ: вполне добротный и модный, но куда дешевле одежек всех этих мальчишек, которые знать не знают, что такое добывать себе кусок хлеба. Им боги подали все на золотой тарелке…