— Ну?
— Объект доставлен, ваше величество! — сержантским голосом отрапортовал Энрике и посторонился, пропуская в двери Стрижа в сопровождении двух гвардейцев.
Кай тут же сделал королевское лицо, смерил пленника взглядом — Стриж стряхнул с головы капюшон и нагло уставился на короля — и велел:
— Идем!
О стихах Кай радостно забыл, хотя Энрике готов был ручаться, что, вернувшись от сестры, снова за них возьмется и будет грызть перо до тех пор, пока не вымучает нечто пригодное. Зато король не забыл сделать условный жест «прикрой от любопытных глаз», и Энрике снова накрыл Стрижа пологом невидимости.
В том, что сделано это было правильно и вовремя, капитан убедился, едва покинув королевские покои. В приемной, среди десятка просителей, устроил засаду на неуловимого подчиненного советник Гильермо, рядом маялся адъютант. На всякий случай Энрике совершил стратегический маневр: переместился за королевскую спину.
— Советник Гильермо по мою душу, — шепнул он.
Кай, не оборачиваясь, буркнул «угу».
— Ваше величество! — нескладный дылда поклонился вместе со всеми.
Не обратив внимания на кучку шеров, среди которых и в самом деле не было никого с важным делом, Кай шагнул к советнику.
— А, шер Гильермо! — «обрадовался» Кай, с лучезарной улыбкой похлопал его по плечу и продолжил путь, поманив советника за собой. — Вы пришли доложить об организации нашей охраны на послезавтрашней охоте? Похвально, похвально… надеюсь, вы не забыли согласовать все с Высоким домом Лиаме-иль-Сё. Ире придают так много значения мелочам! Альгредо всегда…
Бред, который нес Кай, мог бы послужить образцом дипломатических увиливаний. Советник Гильермо, как полагается по этикету, шел на полшага позади короля, кивал, бледнел от унижения, натужно улыбался и снова кивал, не успевая вставить ни слова. Адъютант семенил позади, оглядывался на шестерку гвардейцев, окруживших невидимого Стрижа, и бросал на Энрике полные подозрения взгляды. Кучка просителей тянулась за королем в надежде на миг высочайшего внимания. Кай же не забывал на ходу милостиво кивать встречным придворным, раздавать комплименты дамам и даже осведомился у барона Уго покоев о здоровье — все это, разумеется, не отпуская советника Гильермо, у которого то и дело спрашивал очередную чушь и перебивал на втором же слове чушью следующей. Свита Кая все росла: придворные присоединялись к шествию, дабы лишний раз попасться на глаза монарху.
Для завершающего штриха Каетано выбрал галерею Масок. Он резко остановился — так, что советник споткнулся и только чудом сумел не налететь на монарха — и очень заботливо спросил: