— На кровати нам будет удобнее, — тон Дайма был совершенно серьезен, лишь уголки губ чуть подрагивали. — Иди сюда.
Стриж застыл, не понимая, какого шиса он тут делает и что вообще происходит. Недвусмысленные намеки и шаг к кровати никак не вязались с уверенностью в том, что Дюбрайн не собирается использовать нового агента в качестве постельного развлечения. Откуда такая уверенность, Стриж тоже не особо понимал, но знал совершенно точно, что Дайм чувствует сейчас: усталость мешалась с надеждой и болью, отдавала обреченностью, упрямством, любопытством и азартом, и сквозь это все пробивалось тепло симпатии и жалости… А еще почему-то казалось, что Дайм доверяет ему много больше, чем привык доверять подчиненным, не говоря уже о любовниках.
Пока Стриж пытался разобраться в собственных бредовых ощущениях, Дайм лег на живот, положив голову на руки, и кинул на Стрижа косой взгляд.
— Надеюсь, Мастер научил вас хотя бы основам. — Он пошевелил плечами и поморщился. — Ширхаб нюхай эти бумажки. Чего стоишь? Работай, полевой агент.
В руки Стрижу упал флакон, пахнущий грецким орехом, мелиссой, бадьяном и полудюжиной знакомых травок: расслабляющее и согревающее. Стриж усмехнулся, налил в ладони немного масла, растер — и оседлал бедра Дайма. Закрыв глаза, он провел пальцами вдоль позвоночника, затем ладонями по напряженным мышцам, прислушался к непривычным ощущениям. Тело светлого шера сильно отличалось от изученного вдоль и поперек тела брата. В привычные токи жизненной силы вплетались волокна голубого, красного и лилового, а поверх всего этого едва уловимо пульсировало нечто чужеродное, одновременно опасное и полезное, словно живущая на деревьях дождевая лилия. Чем-то этот паразит напоминал каменные жилы Гномьего банка, чем-то — сплетенную для Стрижа ловушку Бастерхази.
Пока Стриж размышлял, руки сами разминали, вправляли на место позвонки, перенаправляли заблудившиеся токи. Мышцы и связки Дайма откликались волнами удовольствия, оно растекалось от рук по всему телу, грело и наполняло силой. Только сейчас Стрижу пришло в голову, что всемогущий генерал МБ беззащитен перед ним, и в любой момент мастер Стриж может убить его — так, что смерть соперника будет казаться случайной. Но стоило представить себе бездыханное тело, взглянуть в глаза Шуалейды, потерявшей друга и возлюбленного… Нет, так нельзя. Убить того, кто дорог любимой — не любовь, а рабовладение, и неважно на кого там купчая.
Стриж напоследок огладил горячую и расслабленную спину, поймал себя на том, что трогать светлого шера до неприличия приятно — стихии щекочут и пьянят, сладко будоражат что-то внутри и одновременно успокаивают. Вот оно, драконово искушение.