Я собрала много фотодокументов и официально подтвержденной информации о преступлениях, совершаемых американскими бандитами над вьетнамскими детьми. И когда я беру в руки эти блокноты с записями или документы, мне кажется, что я поднимаю непосильный груз. Какую же судьбу нашим детям и нам самим готовит американский империализм и такие ярые заокеанские последователи Гитлера, как Голдуотер и другие?
…Сквозь туманную завесу джунглей вслед за мной летит детское доверчивое, хватающее за душу слово «Ма»! Через пограничные барьеры и пространства в тысячи и тысячи километров я увезу с собой и донесу до людей правду о тон зловещей роли, какую Соединенные Штаты сегодня играют в судьбе Вьетнама.
С полным правом — матери и гражданина — я хочу во всеуслышание задать американским женщинам гневный вопрос: «Почему вы молчите? Знаете ли вы, что творят ваши мужья, братья и сыновья на земле далекой азиатской страны, которую от США отделяют многие и многие тысячи километров и которая ничем не провинилась перед вами? Знаете ли вы, каким позором покрыли себя ныне весь ваш народ и вы сами?!».
С первых же минут нашего длительного, многодневного перехода меня сопровождали солдаты Армии Освобождения. Я думала, что нам будет трудно — я знала по-вьетнамски лишь несколько фраз. Но все вышло хорошо: там, где не хватало слов, их заменяли дружеский жест и улыбка. На второй день мне выделили переводчика, бывшего сайгонского учителя Тханя. Он сопровождал меня на всем пути по Южному Вьетнаму, и я очень благодарна ему за помощь.
Большинство солдат пашей группы — молодежь двадцати-двадцати двух лет. В период первой вьетнамской «грязной войны» французских колонизаторов они еще были мальчиками. Теперь же эти смелые парни сражаются с очередным агрессором — на сей раз заокеанским, — напавшим на их Родину. Получив оружие, они идут в бой так же упорно и самоотверженно, как это делали их отцы и братья много лет назад…
У одного бойца из охраны, Дьепа, на левой руке только два пальца. Однако он может водить автомобиль. Шоферскому мастерству Дьеп научился в Сайгоне, когда работал кули на одном из автопредприятий.
— Я еще пригожусь, даже с искалеченной рукой! — твердо и спокойно говорит он без обычной для него мягкой улыбки, глядя на дрожащее пламя костра. — В армию я пошел позже других — три старших брата служат давно, а средняя сестра осталась при родителях и активно работает в местном отделении Союза женщин.
Двух младших сестренок Дьеп считает самыми счастливыми — обе они ходят в школу.
Мой молодой собеседник пришел в армию, когда ему было двадцать три года, тогда он был неграмотен. Теперь Дьеп уже заканчивает курс IV класса начальной школы для взрослых. Учиться он начал сразу, как только попал в часть. Не могли помешать учебе ни постоянные бои, ни военные походы…