Атмосфера накалена до предела. Ощущением тревоги охвачены и люди, заполнившие зал для пассажиров. Это в основном выходцы из Западного Пакистана — пенджабцы, пуштуны, — которых бизнес связал с Даккой и другими городами Восточной Бенгалии. Напуганные развернувшимся здесь движением несотрудничества с пакистанскими властями, они осаждали чиновников аэропорта, настойчиво добиваясь билетов на уходящие самолеты. Приезд Яхья Хана на аэродром вдруг как бы пресек шум и невообразимую суматоху, царившие в зале: и ожидающие, и следившие за порядком офицеры прильнули к окнам, наблюдая за церемонией проводов.
А в центре Дакки шли демонстранты. Толпы людей, огибая узкое одиннадцатиэтажное здание отеля «Интерконтинентал», двигались в направлении улицы № 32 района Дханманди, где помещалась резиденция Шейха Муджибура Рахмана — председателя партии Народная лига.
Массовые манифестации не прекращались с первых чисел марта, с тех дней, когда генерал Яхья Хан объявил по радио Исламабада о решении отложить на неопределенный срок передачу власти лидерам политических партий, победивших на первых выборах в национальную и провинциальные ассамблеи Пакистана в декабре 1970 года. Это заявление свидетельствовало о нарушении прежних деклараций военной хунты, оно бросало вызов миллионам бенгальцев, отдавших голоса кандидатам Народной лиги. В Дакке стихийно начался хартал — всеобщая забастовка протеста. Жизнь в столице провинции замерла: прекратили работу государственные учреждения и фабрики, закрылись магазины, остановился транспорт. На следующий день стачка перекинулась на другие города. Директивы военного правительства Исламабада на территории Восточной Бенгалии игнорировались.
Движение несотрудничества с центральными властями продолжалось и после того, как в середине марта в Дакку для переговоров с Муджибуром Рахманом прибыл президент Яхья Хан. Бенгальцы не верили, что хунта генералов всерьез намерена выполнить обещание о передаче власти. На митинге ораторы прямо говорили, что Исламабад использует визит президента, чтобы оттянуть время и подготовить военную акцию против бенгальских патриотов.
Эти предположения подтвердились. Яхья Хан не счел нужным возобновить беседу с Муджибуром Рахманом. Первую половину дня 25 марта он провел в военном городке, совещаясь с высшими офицерами пакистанского гарнизона, а затем выехал на аэродром.
Церемония прощания заняла всего несколько минут. Бело-зеленый «боинг» круто набрал высоту. Через четыре часа после приземления лайнера из Карачи в штаб командования пакистанских войск в Дакке ушла шифрованная телеграмма. Штаб в свою очередь передал во все части приказ о подготовке к операции.