Заболотный достал портсигар, подержал над спичкой мундштук папиросы и закурил.
— Это во-первых, а во-вторых, мы и крыс здесь проверили: эпизоотии[3] среди них нет. Почему именно крыс, спросите вы? Напомню: в прошлом году в Одессе была вспышка чумы. Наряду с ранним выявлением больных, быстрой госпитализацией мы исследовали тамошних и завезенных морем крыс, даже их блох, провели сплошную дератизацию[4], заставили благоустроить центральный рынок — место огромного скопления крыс — и — вспышку ликвидировали. А вот харбинские крысы здоровы, падежа среди них нет… Поэтому я намерен и впредь искать чуму в живой природе, у тарбаганов, — закончил Заболотный.
Однако эта смелая гипотеза русского ученого пришлась не по душе пушным предпринимателям. Она подсекла под корень спекуляцию русских, английских и немецких торгашей, которые за бесценок скупали шкурки тарбагана у местного населения. Поэтому предприниматели всячески стремились помешать Заболотному и опровергнуть его выводы.
Бутовский отправился к себе переодеться и в дверях столкнулся с незнакомой девушкой.
— Осторожно, на мне чумные бактерии! — шутливо сказал он.
Девушка невольно отшатнулась.
Подошел Беляев.
— Вы кого-то ищете, сударыня?
— Ищу, но… Собственно, еще не знаю, к кому обратиться. Приехала на эпидемию. Моя фамилия Паллон.
Так состоялось знакомство с Беатрисой Михайловной Паллон.
Вечером, за чаем, она рассказала о себе. Родилась в Прибалтике, в семье учителя, окончила рижскую гимназию. Мечтала о Петербургском университете. «Вы хотите стать врачом? — усмехнулся чиновник. — Но это не так просто… Советую на курсы сестер милосердия или в гувернантки». Уехала в Швейцарию, поступила в Цюрихский университет. В Россию вернулась с дипломом врача. Услышала, что в Маньчжурии чума, и на поезд!..
Прошло несколько дней. Опасность быстро сблизила молодых людей. Отправляясь в Город-Пристань, где находился самый большой очаг эпидемии, они уже не чувствовали себя одиночками.
По Сунгари плыли фиолетовые льдины, похожие на маленькие островки. Заваленные снегом узкие улицы и переулки были пустынны. Прохожие, завидев студенческие шинели и черные папахи, торопливо скрывались: того и гляди, попадешь на осмотр.
На пороге грязной ночлежки студенты надели халаты и маски. Бутовский толкнул дверь и вошел в полумрак.
На длинном кане, покрытом циновками, сидели, поджав под себя ноги, китайцы в лохмотьях. Их было человек тридцать. Они ели чумизу из больших деревянных чашек. Увидев вошедших, несколько человек кинулись к двери, ню Беляев и Суворов преградили им путь.