Отец Лонжинус неожиданно появился за моей спиной.
— Вы видели что-нибудь подобное?
Он поднял маску с земли, поднес ее к свету, внимательно осмотрел и, покачав головой, оказал:
— Вот уже двадцать лет я работаю здесь, но подобного еще не видел. Только мавя способны такое сделать…
— Посоветуйте мне, отец, как лучше добраться до этих мавя? Вероятно, через Невалу, но на чем я доеду?
— Это очень просто: каждую ночь туда направляются машины, порожние или с грузом. В самое жаркое время они совершают рейсы по ночам, чтобы сильно не разогревались шины. Прошлой ночью я ни разу не слышал шума проходящей машины, значит, сегодня кто-нибудь непременно поедет. Я пошлю на дорогу шустрого мальчишку, чтобы он остановил машину. А вы можете спокойно ждать на веранде.
Так и решили. Я просидел «спокойно» до самой ночи. Кругом царила ничем не нарушаемая тишина.
— Можно идти спать. — сказал наконец отец Лонжинус, отрываясь от требника. — Если до одиннадцати часов никто не проехал, значит, уже не проедет. Эй! Иосиф! Иди сюда…
Через несколько минут мальчик стоял перед нами, и именно в этот момент со страшным шумом из-за ближайшего поворота выскочил грузовик и под оглушительный вой моторов помчался в направлении Невалы. Его уже никто не остановит.
— Тьфу!.. — сплюнул отец Лонжинус. — Надо же, такое невезение. Ну уж завтра мы не прозеваем. Спокойной ночи!
Сколько потерянного времени, сколько нервотрепки, и виной всему полное нежелание считаться с нуждами собирателя экспонатов для музея. Деньги мертвым грузом лежат в банке, а тут скитайся, как бездомная собака, протирай штаны на веранде у миссионеров и молись о попутных машинах.
Мне не остается ничего другого, как идти спать.
Медленно и томительно протянулся еще один день. Я тщетно пытался выискать что-либо интересное, внимательно оглядывал приходивших в миссию людей, фиксируя каждую деталь их убранства, но ничто не привлекало моего внимания Низкопробные европейские товары уже успели вытеснить отсюда изделия местного кустарного производства. Даже браслеты, украшающие запястья, и те были фабричной работы, жалкой попыткой имитировать слоновую кость.
Как ужасна, однако, эта нелепая зависимость от попутной машины. С одной стороны, я как будто могу свободно бродить по бескрайним просторам африканского леса, но в то же время связан по рукам и ногам. Пешком далеко не уйдешь.
— Сегодня уж мы наверняка поймаем машину, — флегматично заявляет мне отец Лонжинус. — Я послал на дорогу верного человека, а то ведь ученик — известное дело, ребенок. Он может прозевать или просто не успеет остановить несущуюся на полной скорости машину. Опытный старик лучше оправится с этим делом.