Страшную картину представляет собой эта приговоренная к смерти природа, над которой колеблется от зноя полуденный воздух.
— Месье Диавара, посмотрите-ка… Неужели саванна загорелась здесь сама или, может быть, ее выжигают?
— Что вы, месье! Выжигать саванну запрещено.
— Значит, она загорелась сама?
Торговец скотом из Каеса обернулся и, предварительно извинившись за свое вмешательство, пояснил:
— Каждый крестьянин, месье, может съесть лишь столько, сколько он заработает своим трудом, своими костьми, говорит наша поговорка. Понятно, что нельзя сердиться на того, кто подожжет кусок саванны: ведь на плодородном пепле легче возделывать просо.
— Правительство это категорически запретило, — строго повторил Диавара. Он только что листал журнал, надев на нос очки в никелированной оправе. — И оно тысячу раз право, — подчеркнул он, словно ожидал возражений. — Система поджогов нам больше не поможет. Каждое дерево саванны должно свято охраняться.
Узкое пересохшее русло пересекает путь нашего поезда. Уже несколько месяцев здесь не выпадало ни капли дождя: с ноября по май длится засушливый период. Вдали показались черные обломки скал, словно прокаленные на солнце. Промелькнула деревня. Потемневшая трава на крышах круглых хижин напоминала почерневшее от времени серебро. Каждое пятно зелени, каждое масличное дерево, каждая группа кустарников — отрада для глаз. Кое-где растут желтые цветы, тесно прильнувшие к потрескавшейся красной земле. Они выглядят здесь каким-то чудом.
Должен сказать, что мы не строили себе иллюзий, когда готовились к поездке в Африку. Совсем недостаточно прочесть небольшую библиотечку книг, свидетельство того, что видели или изучили другие, или научиться обращаться с камерой, как это сделала моя жена. Мы это хорошо понимали. Экзотика, например, не только яркие краски, великолепие сверкающего солнца, естественность отношений между людьми; это также и жара, москиты, пот, пыль и грязь. И люди там не только красивы и естественны, но бедны, болезненны и угнетены колониальным рабством; мы знали, что нам придется есть, пить и спать не так, как мы привыкли.
Кто хочет путешествовать по Африке, тот должен отказывать себе во многом, гласил лозунг, который мы взяли с собой в дорогу.
Но при всем этом остается еще и достаточно надежд на «чудеса света», с которыми мы надеялись встретиться. Нельзя же в конце концов похоронить под горой трезвых рассудочных мыслей душу романтика, живущую еще в каждом человеке! Мы принесли с собой и любовь- любовь к этой части земли, а вместе с ней обыкновенное человеческое любопытство, а может быть, и тайное честолюбие…