— Прочти еще раз последнюю фразу, — просит Хельга. Наше занятие сделало ее чуткой и воинственно-партийной. — Диавара со своими двумя женами, — говорит она, — защищает многоженство на том основании, что Африка мало населена. Я думаю, он пытается утвердить полигамию на века. Здесь же призыв к единобрачию на более высокой ступени развития. Этот министр юстиции мне нравится… Я подумала и о свадьбе; если мы поедем туда, то должны что-нибудь взять с собой: какой-нибудь памятный или свадебный подарок. Мы ни в коем случае не должны показаться мелочными.
Ни в коем случае. Мы оставили комментарий и комментирование и отправились в путь, чтобы в полутемной лавке ливанского купца разбирать гору пестрых тканей. Мы будем долго и не без удовольствия перебирать многочисленные куски материи, чувствуя себя уже почти на свадьбе. Возвращаемся домой с семиметровым отрезом лимонно-желтого нейлона, большим покрывалом для невесты Аминаты. Мы полны радостного ожидания.
Африканцы большей частью не особенно щепетильны со временем; их понятие времени широко и неустойчиво, как и у всех земледельческих народов. Времени у них столько же, сколько песчинок в пустыне или трав в саванне. Прийти на полчаса или на целый час позже, чем договорено, не считается опозданием; Диавара, например, редко обосновывает свою мысль одним-двумя словами. Когда он говорит, то не считается со временем. Но так же, как все старое, ежедневно и ежечасно подвергается критике и понятие о времени. Быть пунктуальным сегодня — это значит быть современным, патриотически настроенным передовым человеком. Пунктуальные же африканцы трогательно точны.
Диалло обещал заехать за нами около половины четвертого. В пятнадцать часов тридцать минут, ни минутой раньше, ни минутой позже, подъехал он на своей машине. Диалло правил сам, молча и сосредоточенно. К дому отца невесты Ба Мамаду в Кати-Кура подъехать нелегко, так как перестройка городка Кати еще не закончена. И без того узкие улицы становились почти непроезжими, когда их заполняли многочисленные стада коз. Одни дома были наполовину снесены, другие — наполовину построены; подъезд к дому преграждала строительная площадка. Часы показывали уже 16 часов 10 минут, когда мы наконец прибыли. А нам очень не хотелось чего-либо упустить. Между двумя каменными домами в тени мангового дерева стояли ряды стульев, как будто бы здесь собирались смотреть кинофильм. Еще ничего не началось… Несколько мужчин уже сидели на стульях, число их постепенно увеличивалось. Оказалось, что Хельга-единственная женщина среди двадцати, тридцати, теперь уже сорока мужчин! А будет еще больше: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят. Белые и бледно-голубые бубу окружали нас подобно венку из цветов; красные фески, шапки из белого и серого каракуля, лиловые и красные шляпы, щедро украшенные блестками, черные и белые шапочки стариков. Иногда какое-нибудь бубу, колыхаясь, надвигалось на нас, потому что кто-то хотел поздороваться с Диалло. Всем кажется само собой разумеющимся видеть европейскую женщину среди мужчин, в то время как Хельга не перестает удивляться.