Оказалось, что архив находится рядом с Институтом документации и исследований на берегу океана. С некоторым недоумением остановился я у низкого, барачного типа здания, где, по словам Бубакара, был архив. В его узкой тени примостился седой негр и на примитивном ткацком станке ткал длинную белую ленту. Потом эта лента будет разрезана на куски, куски сшиты по всей длине, так что получится пригодная для изготовления халата широкая ткань. Ткач кданул нам головой — проходите, мол. Видимо, по совместительству он исполнял и обязанности сторожа-швейцара.
В небольшой, заставленной столами комнате, куда мы вошли, царил полумрак. Повсюду груды старых брошюр, запыленные папки, пухлые газетные подшивки. Нам навстречу поднялся уже немолодой человек в темпом костюме.
— Мариус Синкун, — представился он.
Бубакар назвал меня.
— Мне нечем особенно похвастаться, — говорил Синкун. — Вы сами видите, в каком здании мы работаем. В дожди крыша протекает, сырость портит документы. К тому же перед своим уходом в 1958 году французы уничтожили значительную часть архивов. Я помню, как бумаги плавали в волнах этого заливчика, — и он махнул рукой в сторону окна, за которым виднелась небольшая бухта.
На мою просьбу разрешить осмотреть здание Синкун охотно согласился и пригласил Бубакара и меня пройти вперед.
Длинный зал был целиком заставлен стеллажами, на которых были видны зеленоватые корешки папок, на столах лежали пропыленные, пожелтевшие газеты. Я просмотрел газеты. Среди них были и местные издания, н публикации из Дакара, Абиджана, Катону, Бамако. Многие я видел впервые.
— Вот первый номер газеты «Гвинейский маяк», — обратился ко мне Синкун, протягивая листки жесткой, грубой бумаги. — Эта газета была первым периодическим изданием Демократической партии Гвинеи и печаталась на ротаторе.
Я взял в руки газету. На серой бумаге с трудом можно было прочитать тусклые, кривые строчки. Больших статей в номере не было, только короткие заметки, напечатанные машинисткой через один интервал. Тираж газеты, видимо, не превышал нескольких сот экземпляров.
— А это, — продолжал Синкун, — газета профсоюзов «Рабочий».
И он протянул мне опять-таки отпечатанный на ротаторе номер. Бумага была такой же, как и у «Гвинейского маяка», — грубой, желтовато-серой.
Скромный ротатор самых примитивных моделей сыграл исключительную роль в политическом пробуждении Африки. Конечно, в африканских странах были и типографии, часто очень неплохие, но они были недоступны для демократических организаций. Дело не во враждебности хозяев типографий, хотя и это имело свое значение, а в цене их услуг. Только крупные газетные тресты Европы да колониальные власти иногда решали начать выпуск газеты в той либо другой африканской стране, главным образом для живущих там европейцев. Местной интеллигенции, даже местным предпринимателям эта операция долгое время была не под силу.