Меня преследовала мысль, что рождение в глуши тропического леса, пожалуй, самого жизнеутверждающего искусства Западной Африки — скульптуры Ифе — является странным парадоксом.
Хотя разве мало парадоксов в истории искусства любой страны?
Ибадан, административный центр Западной Нигерии, находится на полпути из Лагоса, в Ифе. Никто не знает точно, каково население этого основанного несколько веков назад изгоями из соседних княжеств йоруба города, но все единодушно признают его крупнейшим в Западной Африке. Было просто невозможно не задержаться — в Ибадане, не вслушаться в неумолчный голос его улиц и площадей, не всмотреться в его черты.
В гостинице, где я остановился, мне рассказали, что на окраине города на холме стоит башня, с которой взглядом можно окинуть весь город. Действительно, с башни открывалась изумительная панорама Ибадана. С одной стороны виднелись среди леса многоэтажные белые корпуса местного университета. А ближе, сразу же у основания башни, начинались крыши Ибадана. Ржавые, потемневшие от пыли, они волнами уходили вдаль, где высился могучий небоскреб «Дома какао», самого высокого здания Нигерии. Этот монумент нарождающемуся богатству местной буржуазии одиноко возвышался среди однообразных, в своем большинстве глинобитных домов столицы йоруба. В их красноватой, бурой массе было невозможно различить улиц и площадей, и только отдельные зеленые пятна деревьев как-то задерживали взгляд.
Когда-то Ибадан был республикой в окружении деспотических монархий, островком свободы в океане порабощения и тирании. Двери города были широко открыты для всех, кто хотел уйти от самодурства вождей или вырваться из удушливой атмосферы деревенской общины. Здесь народом была выработана своеобразная система внутреннего самоуправления с многими чертами первобытной демократии. Бале — верховные вожди возглавляли Ибадан — в мирные дни, тогда как балогун — военный вождь сменял бале при угрозе вражеского нападения. За вождями пристально наблюдали тысячи глаз, и они могли быть смещены при грубых злоупотреблениях народным доверием.
Своими чертами — вольницей, необузданной энергией предпринимательства, терпимостью к инакомыслящим и инаковерующим Ибадан отдаленно напоминал наш средневековый Новгород. И улицы его были домом для людей всех национальностей, населяющих Нигерию. Спустившись с башни, я пешком добирался до городского центра и по дороге видел хауса и фулани в их белых и голубых халатах, ибо в рубашках из пестрой ткани, женщин йоруба, завернувшихся в громадные куски темно-синей ткани. Десятки языков и диалектов переплетались вокруг с громкой речью йоруба.