Парень, привезший меня сюда, решительно отказался от моего предложения подвезти его домой. Впрочем, я не знаю, что переводил ему сторож, с презрением посматривавший на «деревенщину». Может быть, он говорил парию нечто прямо противоположное смыслу моих слов. Такое случается. К счастью, со мной была «матрешка», и, когда я начал извлекать из ее недр все новые и новые фигурки, парень пришел в восторг и смеялся, как мальчишка. Бережно взяв ее в руки, он быстро зашагал вниз, к дороге.
Немного отдохнув и рассчитавшись со сторожем, тронулся в путь и я. Потеряв около трех часов, я лишь поздним вечером добрался до Шинтоку.
Деревушка Шинтоку расположена на левом берегу реки Нигер. Ее окружают покрытые редким лесом холмы. Местами из земли торчат голые скалы, которым время и ветер придали самые фантастические формы. Здесь останавливаются на ночь опоздавшие к шестичасовому парому через реку. Ночью за Нигером видны огни Локоджи — центра одной из провинций Северной Нигерии.
Когда зашло солнце, на крыше дома, в котором я нашел приют, и на соседних деревьях устроилась стая обезьян, о чем-то оживленно толковавших до рассвета. Ранним утром, проснувшись, я увидел на подоконнике большую черную обезьяну. Она с любопытством смотрела на мое несколько ошеломленное лицо.
И вот подошел паром. Как всегда бывает у крупных переправ, у причала собралось немало переполненных «мамми-лорри» и десятка два пешеходов. Все заторопились, хлынули к парому, где матросы с трудом наводили порядок. К счастью, я еще вчера подогнал машину к самому причалу и потому был пропущен одним из первых. Иначе пришлось бы ждать еще полдня, так как переправа занимает два-три часа.
И справа и слева в дымке виднелись гряды бурых холмов, впереди — большой остров, скрывавший устье впадающей у Локоджи в Нигер реки Бенуэ. Вокруг скользили длинные пирóги, груженные корнями ямса, связками сушеной рыбы и громоздкими глиняными кувшинами. Мелкие чайки стремительно пикировали в реку и тяжело взлетали с рыбами в клювах.
В широком Нигере, стремительно несущем свои воды к океану, чувствовалась поистине неистовая сила.
В Африке все крупные реки были свидетельницами рождения своеобразных цивилизаций. Они были дорогами, объединявшими народы с различной культурой, традициями. Они помогали взаимному обогащению сталкивающихся между собой культур. Именно в речных долинах Африканского континента возникли точки наиболее быстрого роста производительных сил, торгового обмена, государственности. Реки Африки — это протест самой природы против замкнутости, самоизоляции народов. Наверное, они иссякли бы, пересохли, если бы их течение не размывало барьеры между племенами, между государствами, не разрушало взаимной вражды, подозрительности.