— Почему ты фотографируешь только старые дома? Посмотри, какая прекрасная и совсем новая школа. В городе есть и поликлиника. Неужели это тебе неинтересно?
Признаюсь, мне стало стыдно. Как же я не заметил того, что действительно переворачивало всю жизнь городка! Конечно, это было интересно, но, видно, туристская болезнь «экзотомания» — да простят мне этот уродливый неологизм! — захватила и меня.
Вместе с Джоном мы побывали в школе, где несколько приехавших с юга и местных учителей воспитывали будущую интеллигенцию народа, который прежде не знал письменности.
В одном из классов учитель по моей просьбе спросил ребят, кем они хотят быть в жизни.
— Учителем.
— Врачом.
— Инженером.
— Офицером, — звучало в ответ. Еще несколько лет назад пределом мечтаний местной молодежи были должности в системе так называемой «туземной администрации», т. е. администрации, управляемой вождем. Теперь ребячье честолюбие стало совершенно иным.
Сейчас слова о пробуждении Африки превратились в ходячий штамп. Но если попытаться все-таки представить, в чем выразилось это пробуждение, то одним из его признаков будет этот отказ молодежи от предназначенного ей традицией места в жизни. Да и не только молодежи. Крестьянин переставал нести налагаемые обычаем повинности по отношению к вождю. Рабочего больше не удовлетворяли получаемые им гроши. Интеллигента возмущало, что в своем труде он вынужден оглядываться на европейского хозяина.
Новые надежды, новые чаяния будоражили все слои общества Ганы. В недавнем прошлом недовольство старой жизнью «подняло народ против колониального порабощения. А.когда страна завоевала независимость, эта растущая нетерпимость к косности и застою превратилась в мощного союзника общественных групп, пытающихся преобразовать Гану. Но союзника требовательного, настороженного, готового в любую минуту поддержать новых людей, если прежние кумиры разочаруют.
Постоянно я жил в Аккре, а вернее в деревушке — пригороде Тесано. Собственно, с Аккры и началось мое знакомство с Ганой.
Приехав сюда на международный конгресс африканистов, видный французский социолог Жорж Ба-ландье даже с некоторым изумлением в голосе говорил:
— Но — ведь у местных жителей нет ни малейшего представления об урбанизме. Аккра — это хаос.
В этих словах есть немалая доля правды. Ганская столица начала строиться от моря в глубь материка, охватывая все более широкий полукруг. Ее улицы переплелись в сложный лабиринт, в котором, не будучи знакомым с арбатскими переулками, разобраться почти невозможно. Вчерашние хозяева страны, англичане, выделили для себя два-три участка посуше, — куда не подпускали африканцев, а остальную территорию города пустили, так сказать, на самотек, даже не попытавшись создать четкой, практичной городской планировки. Три основные радиальные магистрали столицы сходятся в центре, где в часы пик образуются невообразимые по своей плотности пробки.