— Обещаю, — просияла Стеф. Ага, обещает она. Лгунья. Дядя Элазар, между прочим, не просто так попросил об этом — он будет переживать, винить себя в случае чего! Да еще и лошадей подарил, а ведь мог продать их кому-нибудь другому и выручить за них хорошие деньги, в которых он и его сын нуждаются!
Как же сложно стоять и ничего не делать, не иметь возможности вмешаться. Сейчас меня как никогда бесила собственная беспомощность. Нет, деньги я однозначно верну, пусть и не знаю, под каким предлогом, но мне все равно было неловко и стыдно перед этим добрым человеком.
— Большое вам спасибо, — продолжала заливаться Стефания. — Только мне, пожалуйста, двухместку. Понимаете… я хотела приобрести кое-какую зверушку. Ничего криминального, будьте уверены.
Услышав это, дядя Элазар встал, как вкопанный. Наверняка он пожалел, что согласился помочь. Но вместо того, чтобы забрать свои слова обратно и отказать незнакомке, он молча махнул рукой и отправился в стойло.
— Я сяду, а вы, госпожа, следуйте за мной. Как только я отъеду немного, то остановлюсь и подберу вас, хорошо? — зашептала мне Стеф в его отсутствие.
— Подберу, — передразнила я. — Я чувствую себя пустым местом, словно меня и нет вовсе.
— Но, госпожа Стейси, вы ведь понимаете, что вас никто не должен узнать, а потому другого выхода не было.
Спустя некоторое время мистер Вильц вывел двух крылатых, запряженных в скромненькую карету.
— Спасибо, большое вам спасибо! — радостно воскликнула Стефания. — Но… может, я все же заплачу?
Дядя Элазар не ответил. Снова махнув рукой, на этот раз с каким-то отчаянием, он развернулся и зашагал к таверне. Когда он скрылся из виду, я шепнула Стеф:
— Погоди, я полезу первая. Открой мне дверь и замешкайся, будто платье поправляешь, только посторонись при этом, чтобы я тебя не толкнула.
— Хорошо, — тихо ответила та.
Так и было сделано. Карета взмыла вверх, и мы отправились в странное и, судя по словам дяди Элазара, не самое приветливое к молодым девушкам, место, под названием черный рынок. И вскоре я поняла, почему мистер Вильц так волновался.
Это было шумное, очень людное и не менее грязное место. Пахло отвратительно, и я, и Стефания зажали носы, борясь с приступами тошноты. Меня так уж точно воротило — того гляди стошнит. Стоял невообразимый шум — люди галдели, кричали, и даже ругались. Я теснее прижалась к Стефании, чтобы меня ненароком никто не задел. И все же меня буквально сшиб какой-то здоровяк.
— Посторонись, мелочь. Слепая, что ли, не видишь, куда идешь? — зарычал он на Стеф.
— Простите, — пискнула та. Я инстинктивно сжала в кармане свою палочку. Понятно теперь, почему Стефания взяла меня — ей просто было страшно идти сюда одной.