Тот мельком просмотрел его и аккуратно вложил в картонную папку, которую в свою очередь пихнул в огромный портфель.
Выходить на улицу не хотелось. Даже здесь на кухне были слышны порывы ветра и завывания снежного бурана. Но мне сегодня надо было еще попадать на репетицию, С лейтенантом мы распрощались спокойно, видимо, подействовала моя покладистость при написании опуса.
Даже зная будущее, я спокойно относился к тому, что всего через двадцать лет архивы КГБ будут открыты для общественности. Ну, будут, и что изменится?
– Да ничего. Люди слегка удивятся, что их сосед, оказывается, стучал в КГБ, и забудут об этом на следующий день. Никому это не интересно. Особенно, когда узнают, что в так называемой элите, стукачами оказались, чуть ли не все подряд, что уж говорить рядовых гражданах.
Мне же ссора с всесильным сейчас ведомством была совсем не нужна.
Не знаю, потребовали бы из комитета, чтобы меня убрали с эфира, или нет. Но о поездках за границу можно было бы однозначно забыть на ближайшие десятилетия.
Так, что периодически буду снабжать куратора информацией, все равно ничего серьезного в ней не будет.
Такие мысли посещали голову, пока я преодолевал пешком снежные заносы по пути к зданию Финского театра.
Сегодня у нас планировалась репетиция в выгородке. На профессиональном театральном языке, который я только начинал осваивать термин «выгородка» произошел от слов «выгораживать, размечать пространство». В репетиционном зале, уже вчера начали обозначать места действия, вместо будущих декораций натащили стульев, тумбочек и прочего хлама. Как нам, новичкам, заявил Паули Ринне:
– В этот период будем по-новому намечатьи ставить мизансцены, отрабатывать пластику персонажей, искатьхарактерные черты героев спектакля и их взаимоотношений.
Все актёры были в сборе и оживленно переговаривались, когда в репетиционный зал зашел главный режиссер. Но зашел не один. Его рука лежала на плече миниатюрной блондинки, плотно прижимающейся к своему спутнику.
– А эта девица, что тут делает? – удивленно подумал я. Вот, оказывается, куда пропала моя коллега по работе Эльвира Нокелайнен. Тоже подалась в артистки, раз поругалась с директором программы новостей.
– Друзья, – воодушевленно заговорил Ринне. – С удовольствием представляю вам новую талантливую актрису, сегодня принятую в труппу нашего театра – Эльвиру Нокелайнен.
– О, как! – подумал я. – Меня значит можно привлекать к репетициям в статусе вольнослушателя, а мою коллегу, которая трех слов связать не могла в передаче, сразу принимают в труппу.