Таня закивала, хотя, признаться честно, представления не имела, какие из-за нее могут возникнуть проблемы. Она обычно и глаз не поднимала на гостей – молча выполняла все распоряжения и отсиживалась в своей каморке, пока не приходило время уборки.
Важные гости на первый взгляд ничем не отличались от обычных посетителей. Так же гомонили за столом, поднимали тосты, исчезали в парилке. Так же через некоторое время потребовали вызвать проституток.
Таня сновала в душной, затянутой влажным паром комнате, собирая грязные стаканы – их требовалось помыть и вернуть на стол чистыми, – когда вдруг случайно услышала разговор. Один из гостей – худой жилистый мужик с глубокими залысинами – говорил другому, дряблому, дебелому:
– Мазай – он же совсем конченый был. Ничего святого. Ты прикинь, что удумал? Детьми торговал!
– Это как? – вальяжно поинтересовался его собеседник и согнал с колен вертлявую коротко стриженную брюнетку с родинкой на щеке. – Малыш, иди поплещись пока.
Та обиженно надула губы, но слезла и нырнула в купель.
– Да схему разработал. Ты прикинь, с мамашей своей на пару. Та тоже конченая мошенница, отчалилась как раз. Вот они с ней выбирали какой-нибудь городок потише, ну такой, знаешь, чтоб дыра дырой. Та интеллигенткой прикидывалась, втиралась там к какой-нибудь матери-одиночке в доверие. «Ой, мол, ребеночек какой милый-умненький. А что ж ты, дочка, одна с ним бьешься? Да ты не горюй, я тебе помогу». Мамка эта уши развесит, ребенка бабке доверит, потом возвращается – и ни ребенка, ни бабки.
У Тани перехватило дыхание. Она застыла позади беседовавших гостей, прижимая грязные стаканы к груди дрожащими руками. В купели завизжали две девицы, которых неожиданно ухватил за задницы вынырнувший из воды Жженый. И Таня незаметно подошла ближе, прислушиваясь изо всех сил.
– Ну а ему-то эти дети были на что? – не понял толстый.
Лицо его от жара раскраснелось, и светлые брови теперь белели на нем двумя полосками.
– А он их на усыновление отправлял, в Турцию, – объяснял жилистый. – Помнишь Тофика Джафарова, азера, который на Туретчине какие-то завязки имел? Ну вот, оказалось, он не только помидорами торговал, но и Мазаю помогал за процент детей туда сбывать. Как-то по документам все устроил, уж я не знаю. Но только богатые бездетные семьи ему огромные бабки платили. Прикинь, не нужно ждать годами, анкеты всякие заполнять, тесты на благонадежность проходить. Сделал заказ: хочу, мол, мальчика, – а тебе пожалуйста. Получи – распишись. Еще и ребенок беленький, у чурок это ценится.
– Вот гондон, – качнув головой, хмыкнул толстый. – Детьми торговать – это уж совсем последнее дело. Хорошо, хоть не на органы…