– Мне ничего от тебя не нужно. Я откажусь от содержания, которое мне положено при разводе. У меня есть немного денег. Я хочу поступить учиться, закончить образование, – объяснила Таня.
Она шагнула к шкафу, опустилась на корточки, выдвинула нижний внутренний ящик, где хранила косметичку со своими сокровищами. И вздрогнула. Молния косметички была открыта, а Таня точно знала, что застегивала ее в последний раз. Ее бросило в жар, сердце гулко заколотилось в груди, задрожали пальцы. Трясущимися руками Таня схватила косметичку, вытряхнула содержимое на ковер. Одна фотография Асеньки, несколько рисунков. Две медные монетки со звоном покатились по полу.
– Это твои сбережения? – хмыкнул Отар. – Не густо.
– Меня ограбили, – онемевшими губами выговорила Таня. – Украли деньги. Украли! – обретя голос, звонко выкрикнула она.
– Кто? Я? – прогремел в ответ Отар. – Или, может быть, Бадри? Нателла? Ты совсем стыд потеряла, обвиняешь нас в воровстве?
Таня понимала, что он прав. Какими бы балованными и бесстыдными ни были дети Бадри, до воровства они никогда не опускались.
– Ахмед! – осенило вдруг ее. – Это Ахмед взял, парень Нателлы. Я видела его в квартире, когда ходила тебе за чистым пиджаком.
– Видела в квартире? – взвился Бадри. – И как же он сюда попал, позволь тебя спросить? Дверь взломал?
– Он был тут вместе с Нателлой, – выдохнула Таня.
Лицо Отара помрачнело, будто налилось каменной тяжестью. Только глаза остались на нем живыми, яростными, дикими. Он развернулся к двери и гулко пророкотал:
– Нателла!!! А ну иди сюда!
Скандал бушевал почти всю ночь. Сначала Нателла визжала и обзывала Таню лгуньей. Бадри успокаивал ее и твердил, что это мачеха сама распущенная, неизвестно кого водила в дом, даже на него заглядывалась. Вот теперь получила за свои шалавьи дела, а на Нателлу сваливает. Но в конце концов дочери Отара пришлось признаться, что она приводила Ахмеда в квартиру в отсутствие отца. Правда, она утверждала, что деньги он все равно никогда бы не взял. Что у Тани и не было никаких денег, это она все выдумала, чтобы навредить ей и ободрать отца.
Отар обзывал дочь последними словами. Кричал, что Ахмеда больше на порог не пустит, а гулящую Нателлу срочно отдаст замуж. За кого только, не понятно, потому что ее, попользованную, и брать никто не захочет. Потом пошел пересчитывать сбережения. По счастью оказалось, что у него ничего не пропало, должно быть, Ахмет побоялся обчистить главу семьи или просто не придумал, как открыть вмурованный в стену сейф, где Отар держал деньги. Зато выяснилось, что пропали также накопления Бадри. Тут он сразу же переметнулся со стороны сестры на сторону Тани и начал обвинять проклятого Ахмеда во всех грехах.