— Приехали? Это же замечательно!
Громовой его голос заглушал шум погрузки. Несколько сильных рук подхватили наши вещи. Мощные рукопожатия, первые знакомства с теми членами экипажа, которые оказались на корме, и мы уже сидим в столовой команды. Сильно проголодавшись, набросились на харчо, котлеты с гречневой кашей и, завершив обед неизменным флотским компотом, пошли к себе в каюту (нас с Голиковым разместили по левому борту в самой носовой каюте).
Обстановка очень простая, но вполне удобная. Койки, как в купе поезда, расположены одна над другой, перед круглым иллюминатором столик с телефоном и маленький диванчик. Кресло, раскладной стул, книжная полка, шкафчик с двумя отделениями, несколько выдвижных ящиков под койками, умывальник с горячей и холодной водой, над ним за зеркалом, в нише, полочки для туалетных принадлежностей, вентилятор, термометр у двери. Много осветительных приборов: на потолке люминесцентный светильник, настольная лампа, свет над умывальником и, наконец, лампочки в изголовьях коек. К стене прикреплен плоский кондиционер. Поворотом ручек можно включить нагреватель или пустить струю холодного воздуха. Здесь нам предстояло прожить бок о бок четыре месяца. Каюта понравилась обоим. Впоследствии оказалось, что в ней здорово качает. При высокой волне, лежа на койках, мы чувствовали себя словно на гигантских качелях. Когда нос проваливался, захватывало дух. Но все еще было впереди. В этот день мы не стали даже распаковывать вещи. Приняли горячий душ и завалились спать.
Наутро, позавтракав, мы услышали по судовой трансляции короткое распоряжение: «К причалу прибыла машина с продовольствием. Всем свободным от работы — на выгрузку!» — и стали носить ящики с консервами, какие-то коробки, мороженых кур. По просьбе боцмана помогали загружать трюм, вместе с аквалангистами перетаскивали тяжелые баллоны для воздуха. Каждый, вечер мы возвращались в каюту усталые и засыпали мертвым сном, пока не раздавался сигнал на завтрак. Судовая трансляция (иначе, «спикер») работала с предельной нагрузкой. Кого-то куда-то вызывали, кого-то просили позвонить по такому-то телефону. Объявлялось начало работ, сообщалось о временном прекращении подачи горячей воды, запрещении сваливать пустую тару на палубе. В потоке всех этих объявлений и приказов дежурный по судну обыденным голосом, каким передают о прибытии очередного грузовика с капустой, передал короткое распоряжение: «Вниманию экипажа и экспедиции! Выход назначен на шестнадцатое июня. Всему личному составу быть на борту к восьми утра».