Орыся не переставала удивляться могущественности своего "похитителя", как она мысленно называла Барона. И как ему удалось получить номер без всяких паспортов? Ведь у нас и шагу нельзя ступить, пока не удостоверятся, кто ты такой.
В уютный номер не проникал шум с улицы. Мягкий свет торшера освещал столик, играя в гранях хрусталя и золоте напитков.
Они сидели на диване рядом. Барон взялся за коньяк.
- Нет-нет, - запротестовала Орыся.
- А шампанское?
- Немного.
- Как хочешь, - посмотрел на нее Сергей Касьянович.
И снова у нее от этого взгляда тревожно забилось сердце, как там, в "Старом дубе".
Выпили. Он - коньяк, она - шампанское.
Ела Орыся с удовольствием: уехала из Трускавца голодная, да еще дорога.
Наверное, уют и роскошь помещения ее расслабили. Вино, впрочем, тоже. Она почти не уловила момента, когда сильные, железные руки Барона прижали ее тело к своему, отыскали грудь, бедра, а губы жадно потянулись к ее губам.
И тут, словно опомнившись, она резко оттолкнула Барона. Началась борьба, безмолвная, грубая и жестокая. Пощечина еще больше озлобила Орысю, и она вцепилась ногтями в его лицо, не чувствуя дальнейших ударов...
Тяжелая золотистая портьера, трюмо с деревянными завитушками, идиллический пейзаж в багетной рамке на противоположной стене - вот что увидела Орыся, проснувшись.
И вспомнила.
Ругать она себя не стала: сама отлично знала, зачем привез ее Барон в эту гостиницу. При воспоминании о нем она зачем-то повыше натянула на себя одеяло. Прислушалась.
В номере стояла тишина.
"Где же он?" - с каким-то беспокойством подумала она: неизвестность пугала.
Телу что-то мешало. Комбинация... Вернее, то, что от нее осталось, лохмотья.
Орыся откинула одеяло, хотела встать. Что-то упало на коврик возле кровати.
Два целлофановых пакета. Ярких, с надписью на иностранном языке. В одном было нижнее белье, в другом - платье. Изумительное, нежно-сиреневое, с люрексом.
Ее платье валялось на стуле с оторванным рукавом.
Орыся приложила к себе обновку, посмотрелась в зеркало. И цвет и фасон - все к лицу.
Она пошла в ванную, привела себя в порядок, сделала прическу, размышляя, куда мог запропаститься Сергей Касьянович. И не успела выйти в гостиную, как появился он в длинном кожаном пальто и мохнатой лисьей шапке. На щеке алела царапина - след ее ногтей.
Барон прошелся по ней взглядом, улыбнулся, довольный.
- Я немного погорячился, - сказал он, раздеваясь. - А ты мне такая бешеная еще больше понравилась.
- Чем? - спросила она немного кокетливо.
Барон хмыкнул и не ответил. Потом уже, когда они сидели за доставленным из ресторана завтраком, пояснил: