Утро выдалось яркое, солнечное, бодрое. Там, на родине у нас, матушка-зима набрала уже полную силу и гуляет вовсю мороз-воевода, а здесь, в Бирме, наступило самое лучшее время года. Кончились дожди, полгода заливавшие землю, и солнце надолго воцарилось в небе. Безоблачно и не слишком жарко: температура воздуха ночью не опускается ниже 18 градусов тепла. Это сухой прохладный сезон, пора уборки урожая, пора праздников и развлечений — одним словом, золотое время.
Вот и теперь над головой бездонное синее небо без единого облачка, а вокруг — бесконечная плоская равнина, едва возвышающаяся над уровнем близкого моря и уходящая за горизонт. Во всех направлениях она, словно кровеносными сосудами, пронизана водными рукавами и протоками и состоит как бы из бесчисленных островков самого различного размера и формы, между которыми, кроме как при помощи лодки, невозможно никакое другое сообщение. Плывут лодки с высоко задранной кормой. Они приводятся в движение длинным кормовым веслом, которым без устали работает кормчий, или при помощи квадратного паруса. Некоторые лодки движутся под действием пары длинных весел, которыми, стоя на высокой корме, гребет один человек. Снуют узкие, выдолбленные из целого ствола дерева челны. Все эти ладьи — продукт бирманского ремесла. Они отделаны аккуратно и умело. Их линии строги и изящны.
Наш пароходик идет вперед, потом назад, поворачивает направо, потом налево. Он, как гончая, рыщет по этому запутанному лабиринту водных протоков. Там и сям виднеются отдельные хижины рыбаков на высоких сваях или целые бамбуковые городки. Некоторые из них частью построены на берегу, а частью на воде. Полуобнаженные рыбаки хлопочут у развешанных для просушки на бамбуковых шестах рыболовных снастей или плывут, ссутулившись в своих лодках, гребя одним коротким веслом.
Но не рыба главное богатство этого края. Здесь один царь — рис, здесь добывают хлеб Азии. Рисом груженные плывут баркасы и лодки. Низко клонятся к земле рыжие метелки, налитые тяжелым зерном. Во все стороны ходят золотые волны созревшего риса, и лишь кое-где в золото полей зелеными изумрудами вкраплены рощи и перелески.
Могучая полноводная Иравади еще за триста километров до своего впадения в Индийский океан разделяется на сотни мелких, переплетающихся между собой рукавов, которые расходятся веером, достигающим у побережья 250 километров в ширину. Лениво вливаясь друг в друга, постоянно меняя русло, они наконец девятью большими рукавами впадают в море. Общая площадь дельты превышает 30 тысяч квадратных километров, и она из года в год увеличивается. С каждым разливом великая река откладывает новый слой ила. Речные наносы осаждаются в корнях мангровых деревьев. Здесь образовались плодородные аллювиальные почвы, не нуждающиеся в удобрениях. Обилие воды и тепла, плодородные почвы создали в дельте идеальные условия для выращивания риса. Девять десятых площади дельты Иравади занято этой культурой. Здесь собирают более половины всего производимого в Бирме риса — свыше четырех с половиной миллионов тонн. Если Дельта — царство риса, то город Бассейн — его столица. Не успели мы сойти с пароходика, как у самых сходен увидели дородную бирманку, словно на троне, гордо восседавшую в окружении огромных кастрюль с горами пахучего риса. Ну чем не королева здешнего царства!