Разумеется, не по случайному совпадению сразу же обозначился очередной подъем активности российских революционеров. В Петербурге в 1912 г. сформировалась и развернула бурную работу большевистская фрацкия Думы, при ней начала выходить газета “Правда”. Ленину после прошлой революции, несмотря на обращения к Адлеру, австрийские власти запрещали обосноваться на их территории. В 1912 г. все неожиданно переменилось, разрешили поселиться в Кракове возле самой границы. И австрийская полиция старательно закрывала глаза на то, как к нему из России и от него в Россию хлынули косяками нелегальные гости [89]. Проходит Пражская конференция большевиков, создает свой, отдельный от меньшевиков ЦК — и Русское бюро ЦК для работы внутри страны. Делается попытка сплотить расколовшуюся социал-демократию вокруг фигуры Троцкого, не принадлежавшего ни к большевикам, ни к меньшевикам — для этого созывается Венская конференция, которая провозглашает создание Августовского блока (хотя на деле никакого объединения не получилось, эмигрантские группировки уже успели слишком сильно разругаться друг с другом).
О заблаговременной подготовке операций против России свидетельствует и феномен образования своеобразных “пар”. Яков Свердлов — большевик, “полевой командир” в России, а его брат Вениамин едет в США и как-то очень уж быстро создает там собственный банк. Приехал скромный юноша, сынишка гравера из Нижнего Новгорода, а через пару лет уже банкир, имеет офис в фешенебельном небоскребе в центре Нью-Йорка, на Бродвее [173]. Правдоподобно, как вы считаете? Но учтем, что его банк занимался переводами денег от еврейских эмигрантов “бедным родственникам” в России. А там проверь, сколько, кому, от кого и на какие нужды… Но одновременно и Якова Свердлова кто-то настойчиво продвигает в большевистской иерархии. Он сидит себе в ссылке, ничем себя еще не проявил, кроме создания террористических организаций на Урале, а его заочно вводят в ЦК, в Русское бюро ЦК.
Еще одна “пара” — братья В.Р. и А. Р. Менжинские. Один — большевик, другой — крупный банкир, член правления Московского Соединенного банка [177]. Наконец, Лев Троцкий — революционер в эмиграции. А в России действует его дядя — Абрам Животовский, который за 12 лет из помощника провизора становится купцом первой гильдии, банкиром и мультимиллионером. Родственные отношения дядюшка и племянник между собой поддерживали, не прерывали. Их родственниками были также Каменев (Розенфельд), женатый на сестре Троцкого, Мартов (Цедербаум) — его сестра вышла замуж за племянника Троцкого. Отметим, что Животовский, как водилось, вошел в мир финансистов не без помощи масонских связей (в 1909 г. по делу Бебутова он возглавлял список из 385 видных масонов России). И не без установления брачных связей. В частности, породнился с крупнейшими киевскими тузами Бродскими, которые, в свою очередь, были в родстве с Ротшильдами, Каганами, Грегорами, Горовицами [58]. Животовский стал родственником и для Варбургов, Гинзбургов. Но таким образом и Троцкий, Каменев, Мартов стали не просто революционными вожаками, а членами международной банкирской “семьи”.