- Ксавье…
Его имя было произнесено не более чем хриплым шепотом. О, эти прекрасные губы, но он снова пришел в сознание. Его ладони почувствовали прохладу и влажность, и он с дрожью увидел, что уже обнимает ее плечи. Ксавье даже не помнил, как двигался. Он оторвал руки от ее тела, отступил назад, но Джордан пошла с ним, и он понял, что она своей тонкой рукой сжимает его рубашку.
- Ксавье, пожалуйста… ты почти не сказал мне ни слова с тех пор…
Ксав прочитал разочарование и замешательство на раскрасневшемся лице Джордан, но в тот же момент в ее глазах читалось и желание. Оно ярко сверкало в расширенных зрачках и нежно приоткрытых губах.
Если бы он решил овладеть Джордан прямо сейчас, он отнес бы ее в свою комнату, снял мокрое бикини и удовлетворил свое желание попробовать ее на вкус. И она не остановила бы его.
Отчаянная эротическая фантазия заставила джинсовую ткань на брюках натянуться до предела. Никогда еще его самоконтроль не подвергался столь суровому испытанию…
- Джордан, не надо…
- Я ни о чем не сожалею. Скажи, что ты думаешь так же!
Ксавье слышал гордость и неповиновение в ее голосе, и, если бы только мог, он бы попытался пощадить ее чувства. Но единственный способ держать в узде свою похоть - вести себя решительно и грубо.
- Я сожалею, - сказал он, схватив ее за руку и оторвав пальцы от рубашки. - Поцелуй был ошибкой.
Боль мелькнула в ее больших изумрудно-карих глазах, но подбородок Джордан оставался гордо приподнятым.
- Для меня это не было ошибкой. Это было… потрясающе.
Джордан проснулась утром, чувствуя себя подавленной, как вчера, когда она заползла в постель.
Она уставилась на полог над головой и прижала ладони к щекам, размышляя о том, что произошло между ними.
Прогулявшись по цитрусовым садам и пляжу, она пришла на кухню, соблазнившись божественным запахом свежей выпечки. Роза накрыла ей завтрак.
Мысли о поцелуе… и о том, что могло последовать за ним, никак не выходили у нее из головы. Она вспоминала, как разглядывала его у бассейна. Его тело - тело профессионального спортсмена, но никак не офисного руководителя.
А потом ее способность думать, размышлять о чем-либо исчезла. Руки Ксавье опустились на ее плечи, и выражение его лица изменилось: ушло раздражение, но появилась какая-то таинственность.
Ксавье собирался поцеловать ее снова - она была уверена в этом - и ее сердце забилось, нагнетая головокружительную смесь желания и адреналина. А затем он резко отступил, и она сразу же повела себя как полная дура.
Боже, она действительно сказала, что поцелуй был потрясающим?!