— Только подумал?
— Да, ну… После смерти твоего отца я увидел тебя с другой стороны. Я решил, что все время был прав насчет двуличия женщин. Я плохо отреагировал на повторный отказ!
— Мне очень жаль, Никос. Я никогда не хотела вызывать у тебя такие чувства. Это было просто ужасное время. Я была так сосредоточена на том, чтобы сконцентрироваться на заботе о маме, что даже не думала, как это влияет на тебя.
— Тебе было плохо, а я только усугублял ситуацию. Я попытался отступить, но почему-то не смог. А потом, когда так обрадовалась, что не беременна, ты задела меня за живое. У меня было такое ощущение, что ты отвергаешь меня как отца. — Никос замолчал, чувствуя ком в горле. — Я сказал тебе несколько непростительно жестоких вещей. Сможешь ли ты меня простить?
— Это не твоя вина, Никос. Я должна была объяснить свое поведение с самого начала. Сказать тебе о проблемах с психическим здоровьем моей матери.
— Так почему ты этого не сделала?
— Потому что мама просила меня не делать этого. Она заставила меня пообещать никогда никому не рассказывать. По какой-то причине это было для нее важно.
Заглянув в ее глаза, Никос внезапно увидел правду. Увидел, как много Кейт пришлось пережить.
— Что ж, ее секрет в безопасности. — Он нежно погладил ее по щеке. — Я правильно понял, что она была уже больна, когда ты родилась?
Кейт кивнула.
— Я всегда чувствовала, что должна стараться быть идеальной дочерью — уравновешивать ее перепады настроения, пытаться помочь ей найти выход в трудные времена. Я знаю, что ей может быть очень трудно, даже когда она относительно здорова. Но она моя мама, и я люблю ее.
— Конечно. И я люблю тебя за то, что любишь ее.
Кейт засмеялась.
— Достаточно просто любить меня.
— Тогда это само собой разумеющееся. Всегда и во веки веков. — Он мягко прижался губами к ее губам, но, чувствуя влажность слез на своей коже, отступил.
— Не плачь, любовь моя!
Но слезы продолжали тихо катиться по ее щекам. Никос попытался смахнуть их, но теперь все ее тело дрожало от полноты чувств. Обняв Кейт, Никос прижал ее к себе.
— Мне очень жаль. — Наконец она отодвинулась достаточно, чтобы взглянуть на него. Ее глаза ярко сияли. — Так долго я сдерживала свои чувства к тебе и… И теперь я наконец смогла сломать все внутренние барьеры.
Она прикусила губу и улыбнулась. И Никос подумал, что никогда в жизни не видел более красивого зрелища.
— Что заставило тебя наконец сломать эти внутренние барьеры? — Он обхватил ее влажные щеки ладонями.
Кейт тяжело вздохнула:
— Я была в аэропорту, и мой рейс задержали, и чем дольше я ждала, тем больше понимала, что не могу улететь.